Где его искать? Но они пытались: когда это приказ императора, нужно пытаться. Они спрашивали многих даосских учителей: где мы можем найти Чжуан-цзы? Те отвечали: это очень трудно, никто не знает, он движется, как ветер, неизвестный, как облако, полностью неизвестный. Но идите, и если какой-нибудь крестьянин говорит, что там есть человек, который совершенно обычен, тогда хватайте того человека, — он может оказаться Чжуан-цзы. И таким образом они нашли его.
В какой-то деревне люди сообщили: "Да, здесь есть человек, который только что пришел в деревню, но он совершенно обыкновенный. Вы не сможете найти более обыкновенного человека, чем он". Когда их спросили, где же он, они сказали: "Он ловит рыбу на берегу реки". Они пошли туде и сказали Чжуан-цэы: "Тобой заинтересовался император, и мы искали тебя. Не желаешь ли ты прибыть ко двору? Хотел бы стать членом совета, советником царя?"
Чжуан-цэы сказал: "Подождите и дайте мне подумать", а на следующий день, когда они пришли за ответом, его не нашли в деревне: он сбежал. Люди стали подозревать, они узнали.
Человек Дао движется совершенно неопознанным. Почему? Потому что если вы показываете талант, люди не смогут простить вам. Люди могут простить дураков, но не могут простить мудрецов. Вот почему был распят Иисус, отравлен Сократ: вы чувствуете себя настолько ниже Иисуса или Сократа, как же вы можете их простить? Это естественно — вы предпримете совместное нападение, вы все предпримете совместную атаку, чтобы убить такого человека. Тогда вы почувствуете, что ноша сброшена.
Иисус настолько велик, что если он просто стоит рядом, вы чувствуете себя ниже. Он должен прятать себя. Это учение — самое основное. И князь сказал эти слова своему другу Йен-Бую.
"Когда она вернулись домой, Йен-Буй стал учеником мудреца, чтобы избавиться от всего, что делало его выдающимся. Он отказывался от любого удовольствия. Он научился прятать любую способность. Вскоре никто в царстве не знал, что с ним делать. Таким образом они держали его в страхе".
Здесь заключено многое: этот человек, Йен-Буй, был действительно мудрым человеком. Он не заботился о том, кто передал ему послание. Он не заботился о средстве передачи — он просто принял послание.
Помните об этом... вы всегда озабочены средством передачи. Если я говорю вам что-то, вы начинаете думать обо мне: надежен ли этот человек, достиг ли он того, о чем говорит. Сначала вам хотелось бы удостовериться во мне, но это невозможно. Смотрите на то, что я говорю, забудьте обо мне полностью. Это мое дело, достиг я или нет — это не ваше дело. Почему вы озабочены этим? Что бы я ни говорит если вы чувствуете аромат этого, пробуйте лекарство, а не врача. Не заботьтесь о враче, заботьтесь о лекарстве, так как в конце концов именно лекарство — это то, что лечит вас.
И можно получить хорошее лекарство даже от неважного врача. Возможно и противоположное: можно получить плохое лекарство от хорошего врача. Истинно лекарство.
Этот человек, Йен-Буй, должен быть очень мудрым и разумным человеком, иначе он подумал бы: этот глупец, этот князь, дает мне совет, а сам живет с оригинальностью, живет жизнью эксгибициониста.
Никто не живет так, как цари, — они всегда напоказ, на троне. И они хотят разъяснить каждому, что никто не подобен им. Они создают дистанцию между собой и обычными смертными, некий разрыв: вы не можете пойти и положить руку царю на плечо, нет! Он почувствует себя задетым: что вы это делаете? Не говорите ли вы, что вы подобны мне? Вы будете убиты.
Говорят, что Гитлер никогда не позволял класть руку себе на плечо. Никому! Никогда! Ни одному другу. Никто не мог называть его по имени — его называли фюрер. Никому нельзя было называть его по имени, так как это указывало бы на дружбу. Он никогда не любил ни одной женщины, так как очень трудно любить женщину и не делать ее равной себе, — это невозможно. А женщины так умны и так хитры: если вы любите их, попытаются не только быть равными, они попытаются быть выше вас, и они могут доказать это.
Он никогда не любил ни одну женщину. У него были некие отношения, но никогда не любовные, просто сексуальные. И он обращался с женщиной, как со слугой, как с рабыней. С одной женщиной он жил многие годы, но однажды случилось маленькое происшествие: женщина хотела пойти повидаться с матерью, которая болела и находилась в больнице, а Гитлер сказал: нет! Он был диктатором: если он говорил "нет", это означало "нет!" Женщина подумала, что этот вопрос можно больше не обсуждать: когда Гитлер уйдет, она сможет пойти на несколько минут и повидать мать, а потом вернуться. Никаких проблем не было.
