Прав товарищ Берия. Сужаются круги, каждый в чужом кармане шарит, чтобы козырную карту сыскать. Не верят соратники друг другу, каждый каждого подозревает, желает первым за руку схватить. Зреет гнойник, все это понимают, все ждут чего-то. А на трибуне вместе стоят, толпе машут, улыбаются – соратники, друзья, ученики и продолжатели дела Ленина – Сталина.
– И саквояжик свой со стола убери, чай не бумаги там. – Берия брезгливо поморщился.
Пётр Семёнович снял, задвинул саквояж под стол…
* * *
Тяжела наука была у Петра Семёновича. Как на нары загремел – сам не понял. Жил себе, учительствовал, никого не трогал, детишкам в школе историю и литературу преподавал с восьми до шестнадцати, когда другие в шахтах и у мартенов пупы надрывали, стахановские рекорды ставя. Тихая у него жизнь была, может, не такая роскошная, как у советских писателей и режиссёров, но вполне себе сытая. Только однажды всё кончилось – приехал за ним ночью «черный воронок»…
А дальше… Дальше как у всех – камеры, допросы, мордобой.
– Как вы смеете, я учитель ваших детей! – искренне возмущался Пётр Семёнович после первого тычка в лицо.
– Какой ты учитель? Ты враг народа!
– Я?!
– Кто на уроках сравнивал французскую революцию с нашей, великой, пролетарской? Было такое?
– Ну да, кажется. На примере французской революции можно проследить тенденции движения народных масс против…
– Ты мне вола тут не крути, и нас с французиками не равняй. Они империалисты, враги наши, а ты их в пример ставишь!
– Не в пример, а как пример.
– То есть «пример» был. Так и запишем…
– Вы не так поняли.
– Всё я понял, от органов не спрячешься – организовал среди учеников контрреволюционную троцкистскую организацию, чтобы вырастить из них внутренних врагов нашего коммунистического строя.
– Бред какой-то…
– А это что?.. Вот показания твоих учеников, которые утверждают, что ты вёл среди них антисоветскую агитацию, призывал к свержению советской власти и покушению на товарища Сталина.
– Это недоразумение, это же дети, какое покушение?!
– Дети? Я в их возрасте в Гражданскую беляков рубал, взводом командовал! В Москву на парад собирались приехать?
– Да я хотел, отличников, в виде поощрения…
– Про букеты говорил, которые предлагал товарищу Сталину вручать? Было?
– Говорил, но это же больше фантазия.
– Фантазия, а в букетах гранаты или яд! Хитро придумано, кто на детей подумает! Товарищ Сталин детишек любит, на колени к себе сажает. Ну ты злодей! Иди подумай, пролетарский суд примет во внимание чистосердечное признание…
Коридоры, железные двери по обе стороны, бряканье связки ключей в руке надзирателя. И только одна мысль в голове, как муха в стеклянной банке жужжит, покоя не даёт: почему я, почему именно я, за что?.. И еще сосед на нарах в камере ухмыляется:
– Ищешь, кто виноват и что делать?
– Откуда вы…
– Оттуда же. Я всё тоже думал: за что да почему? Потом понял. Наказания без причины не бывает. С гнильцой наш народец, всяк норовит под себя чужое подгрести или просто ближнему напакостить. Я в коммуналке жил, да всё соображал, как бы мне еще комнатёнку захапать, только сосед шустрей оказался – подвел меня под контрреволюцию. Мы с приятелями ночами в картишки играли, водку кушали, анекдоты травили, а он это в террористический заговор превратил. Вот и на тебя кто-то капнул.
– Кто? Я учитель!
– Ну, значит, ученики. Ребятишки сейчас бдительные, кругом заговоры ищут. Ты припомни, никто тебе не угрожал?
– Да кому я… Ну, только если ученик один, которому я двойку в четверти поставил. Он пробурчал, что я пожалею.
– Ну вот. А папаша у него кто, где работает?
– Кажется, в органах.
– Вот тебе и ответ: сыночек в отличники выйдет, а папаша премию получит. Во всяком деле причина сыщется всегда. Кто-то кончик ниточки подаст, а уж следаки ухватятся и размотают. Каждый жить хочет лучше, да не завтра, а немедленно. А если побыстрее – то только за счёт ближнего. Вот и строчат анонимки – один за жилплощадь, другой, чтобы начальника подсидеть и на его место сесть, третий – любовника жены в тюрьму спровадить. В наш каземат чуть ли не каждого десятого собственные жены и дети на нары посадили.
