В 1965 году я вышел из больницы, пролежав там четыре года (несчастный случай в горах). За это время мне четырежды оперировали правую ногу, удалили селезенку, дважды безрезультатно пытались извлечь камень из почки. Врачи заявили тогда, что без селезенки, с засевшим в почке крупным камнем, с укороченной ногой, с оставшейся без сустава лодыжкой и остеомиелитом в большой берцовой кости я больше не буду таким, каким, по их мнению, должен быть альпинист, исследователь континентов, и все такое прочее. Но еще задолго до того, именно в горах, я понял, что не суставы носят меня, а страсть к жизни. И снова стал ходить в горы.
Четыре долгих года я прожил под знаком своей неполноценности, ничтожности. Подобное ощущение порой возникает у человека, родившегося или ставшего калекой. Доведенный до такого состояния, я вполне мог бы сломаться и превратиться в покорившегося судьбе профессионального инвалида, пользующегося сочувствием окружающих и услугами социального обеспечения, принеся ему в жертву собственную перечеркнутую жизнь. Чтобы вновь обрести способность уверенно передвигаться на своих ногах, вырваться наконец из плена больничной жизни, я стал прибегать к любой, пусть даже иллюзорной, возможности для достижения свободы. Обращался даже к целителям, которые, прикасаясь к моему телу, якобы сообщали мне «флюид жизненной энергии».
Я встал на учет в УНИТАЛСИ (Итальянская национальная организация по перевозке больных в Лурд) и вместе с тысячами болящих и скорбящих отправился в далекий путь к пещере чудотворной Мадонны. Сколько я увидел человеческих бед и страданий, сколько смирения и покорности… В Лурде я совершил омовение в святом источнике и вышел из него, как и все другие паломники, в том же физическом и моральном состоянии, что и до купания.
А теперь сломалось мое сердце. Месяц назад со мной случился инфаркт. Когда бы не это ужасное «физическое падение», я бы сейчас путешествовал где-нибудь, поднимался на какую-нибудь вершину в Гималаях. Впрочем, инфаркт — событие, вполне достойное быть уподобленным восхождению на Эверест. Но если вернувшийся с Эвереста становится великим человеком, то победивший инфаркт остается всего лишь человеком. Мне выпала в жизни счастливая возможность испытать и то и другое и понять, что выход из состояния неполноценности, словно из болезни, нищеты или невежества, заключается в стремлении стать просто человеком, таким, как все, и требует героизма, решимости и веры, какие были присущи великим конкистадорам.
Причина простая: многие просили меня об этом, полагая, что я способен научить других, тем более молодежь, стать такими же, как я. Хотя мне самому ужасно хочется быть таким, как все. Случается сказать кому-нибудь, кто в этот момент выглядит в моих глазах довольным и радостным: «Счастливчик!» — и человек верит. Ведь мы почему-то считаем, что о наших проблемах и надеждах окружающие либо ничего не знают, либо знают все.
Взяться за эту книгу меня побудили также многочисленные письма, в основном от подростков, которые хотят поделиться со мной своими проблемами, просят совета. Приведу несколько отрывков из писем, которые я получил от ребят различного возраста.
«Дорогой Карло Маури!
Мне 19 лет, и всё, чем я занимаюсь, меня совершенно не интересует. В этом мире, где я не способен ничего понять, мне остается лишь верить в самого себя и в природу. Разве может природа обмануть тебя? Всего несколько раз в жизни, в те редкие дни, когда мне доводилось бывать среди природы, я чувствовал себя счастливым и великим в душе.
Понятно, что моя просьба совершенно невыполнима. Но я готов отдать все мои сбережения и даже бросить школу, лишь бы принять участие в одном из твоих путешествий.
Вместе с тем я прекрасно понимаю, каков будет твой ответ. Ты скажешь: „Ни на кого не полагайся. Стремясь к чему-то, достигай цели собственными силами“. Но, поверь, это нелегко! Вот я и пишу тебе в надежде получить совет, как выйти из охватившего меня оцепенения. С чего начать? Гоняться ли за денежным призраком и продаваться ради него? Или же, не поддаваясь унынию, медленно загнивать сначала за школьной партой, а потом на работе? Ты, конечно, понимаешь, что мое письмо продиктовано отчаянием. Но жизнь, посвященная путешествиям и приключениям, остается моей последней надеждой.
