— Ей эти цветы кто-то приносил и оставлял на пороге квартиры. Какой-то негодяй, — сквозь слёзы объяснила я появление лилий в доме соседки.
— Интересно, может влюблённый старичок приносил? — ухмыльнулся оперативник.
— Такие женщины нравятся не только старичкам, молодой человек, — раздражённо заметила я, — Илона Павловна узнала, кто приносил эти цветы с таким постоянством, но должна была рассказать об этом нам в субботу, — признав во Владимире Ивановиче главного, я пыталась рассказать ему о последних событиях.
— Кому это «нам»?
— Вот этого я сама не знаю. Мне, точно, так как я была приглашена и на встречу с нотариусом и на субботний вечер. К тому же я знаю всю эту историю с подношением цветов с самого начала. Кстати, вы в курсе, что по восточному поверью, эти цветы обозначают ненависть и угрозу мщенья, смерть?
— Ну, вот, договорились, — рядом стоявший оперативник усмехнулся и отошёл в сторону, в отличие от Владимира Ивановича, который посмотрел на меня с удивлением и явным подозрением.
— А что, было за что мстить?
— Я не буду ничего сочинять. Не знаю. Мне самой было интересно кто он, или она этот любитель лилий. Я сначала думала, что это наш электрик. Его, кстати, Александром зовут, не знаю его фамилии. Но она категорически отрицала это. Потом, я подумала на японца. Тоже кстати тип, скажу я вам.
— Подождите, подождите, японец? Какой ещё японец? Откуда он взялся?
— Вот на этого похож, — я показала на часы, стоящие на комоде, — фарфор отличный, старинный, я в нём разбираюсь, поверьте мне, — я подвела Владимира Ивановича к красивому комоду, на котором стояли часы.
— Господи, фарфор причём? — удивился он.
— Не причём, я просто его собираю.
— Японец тогда причём?
— Слушайте, молодой человек, что вы всё причёмкаете? Чего вы меня путаете. Садитесь и пишите протокол осмотра места происшествия и опрос свидетеля.
— А свидетель кто?
— Вы что, не выспались, в конце концов? Я, я свидетель!
— Обалдеть, вы что юрист?
— Архитектор я. А вообще, пенсионерка! — тихо добавила я.
— Хуже нет иметь дело с добровольными свидетелями, да ещё архитекторами, — устало произнёс Владимир Иванович, — пенсионерками, — добавил он, с усмешкой посмотрев на меня. Но за стол сел, и стал что-то писать, заполняя форму протокола.
— Да? Учту. Вы ещё за мной побегаете, — мне показалось обидным его высказывание.
— Не обижайтесь, так, кому она хотела ещё рассказать о цветах?
— Она мне сказала так: ничего, скоро он, этот инкогнито, перестанет носить цветы. Я догадываюсь, кто это может быть. А когда я спросила её о ком это она, то Илона Павловна сказала, что всё нам скажет в субботу. Я поняла, что в субботу будет и этот Стрешников А. В., которому она завещала всё своё имущество. Не может быть… только вечером… я от неё ушла почти в одиннадцать ночи, с ней всё было в порядке, — спазмы до слёз пережали моё горло.
— Так, так! Завещала, говорите? Интересно, — Владимир Иванович кивком головы пригласил меня присесть, — теперь, давайте без слёз и всё по порядку.
Часа два я рассказывала, а он записывал и все, переспрашивая меня о последних событиях, о завещаниях, обо всём, что было мне известно.
— Она вчера и мне подарила нэцкэ, — неожиданно прорвались душившие меня слёзы. Я разревелась ещё больше, — мне кажется, она предчувствовала, что с ней что-то случится. Но знаете, такой весёлой я её никогда не видела.
— Вот как, а свидетели у вас есть?
— Какие свидетели? Чего свидетели? — я не поняла сути вопроса.
— Свидетели вручения вам подарка?
Но тут вышел из спальной комнаты криминалист и сказал, что смерть наступила путём удушения.
— Так, как следов борьбы на кровати не обнаружено, скорее всего, её задушили, — криминалист прошёл в просторный холл квартиры, — да, скорее всего, здесь. Вот сброшены журналы, перевёрнута ваза для цветов. Она открыла дверь и на неё кто-то набросился. В силу своего возраста, она не смогла дать достойного отпора нападавшему.
— Как! Получается, её убили? — с ужасом спросила я.
— Как вы понимаете, сама она до кровати дойти не могла.
— Ищите коробку с нэцкэ. В ней самые дорогие статуэтки, приготовленные для передачи в музей нэцкэ. А убийца тот, кто таскал ей эти злосчастные лилии, и кто стащил коллекцию нэцкэ, — высказала я свои предположения.
