— Мне пришлось встать еще раньше, Одран, — раздался голос лейтенанта Оккинга. — Я у себя в кабинете.
— Теперь мы можем забыть о тревогах, зная, что ты бережешь наш покой, о меч справедливости! — Я до сих пор не отошел от того, что он устроил мне несколько часов назад. После допроса по всем правилам пришлось отдать пакет, переданный Богатыревым перед смертью. Мне даже не разрешили заглянуть в него.
— Когда решишь сострить в следующий раз, напомни, чтобы я рассмеялся дважды, сейчас мне не до шуток, — отозвался Оккинг. — Слушай, я в долгу перед тобой за твое хорошее поведение…
Одной рукой я прижал телефон к уху, другой потянулся к заветной коробочке с пилюльками. На ощупь открыл ее и вытащил два маленьких голубых треугольничка. Они меня живо разбудят! Проглотил без воды и стал терпеливо ждать, когда лейтенант кинет мне кусочек информации за верную службу. — Ну?
— Твоему другу Богатыреву следовало просто-напросто прийти к нам. Мы довольно быстро сопоставили его сведения с нашими старыми файлами. Его пропавший сын погиб в результате несчастного случая почти три года назад. Тело так и не опознали.
Несколько секунд я молчал, переваривая услышанное.
— Значит, наша встреча с самого начала была напрасной затеей. Если бы бедняга не пошел в клуб, не лежал бы сейчас с дыркой в шикарной рубахе.
— Судьба играет человеком, да, Одран?
— Угу. Когда состришь в следующий раз, напомни, чтобы я хмыкнул дважды. Расскажи, что ты знаешь о нем.
— О ком? О Богатыреве или его отпрыске?
— Неважно, можешь обо всем их семействе. Какой-то коротышка попросил найти его сына. Сегодня просыпаюсь, а они оба мертвы. Больше я о них ничего не знаю.
— Ему следовало обратиться к нам.
— Там, откуда он родом, есть вековая традиция — не иметь дела с полицейскими. Я имею в виду — добровольно.
Оккинг подумал и решил воздержаться от комментариев.
— Сочувствую: потерял возможность заработать, — сказал он наконец, симулируя соболезнование. — Богатырев, похоже, служил политическим представителем царя Вячеслава, правителя Белорусско-Украинской державы. Его сынок ставил в неловкое положение их дипломатию. Эти суетливые русы из кожи вон лезут, чтобы убедить мир в своей надежности, а мальчик вечно попадал в скандальные истории. Папе следовало держать его дома, и тогда оба остались бы живыми и здоровыми.
— Возможно. Как умер парень?
Оккинг замешкался; наверное, выводил данные на дисплей, чтобы ничего не пропустить.
— Тут только отмечено, что он разбился в автокатастрофе. Повернул в неположенном месте, столкнулся с грузовиком; тому водителю обвинение не предъявлялось. Никакого удостоверения личности у погибшего не обнаружено, он сидел за рулем угнанной машины. Тело год продержали в нашем морге, но за ним никто не пришел. Потом…
— …Потом его потроха продали за гроши.
— Я вижу, ты считаешь себя причастным к расследованию, Марид. Напрасно. Найти этого маньяка Бонда — дело полиции.
— Ясно. — Я поморщился: во рту чувствовался привкус мокрой шерсти.
— Буду иметь тебя в виду, — пообещал Оккинг. — Может, найдется еще какая-нибудь работа.
— Если увижу того модика, упакую его как следует и подкину к дверям твоего кабинета.
— Само собой, малыш. — Резкий щелчок. Оккинг повесил трубку.
— Мы все — большая дружная семья, это ты верно сказал, — произнес я тихо. Потом осторожно опустил голову на подушку, хотя знал, что заснуть уже не получится. Просто валялся и созерцал отслоившуюся краску на потолке. Надеюсь, хотя бы на этой неделе она не свалится мне на голову.
— Кто звонил? Оккинг? — пробормотала Ясмин. Она еще лежала спиной ко мне, свернувшись калачиком, зажав руки между колен.
— Ага. Спи.
Но она и так уже мерно посапывала. Я раскинулся на простыне, время от времени скреб в затылке, лелея надежду, что мои треугольные пилюльки подействуют раньше, чем я окончательно сдамся и начну, наконец, чувствовать себя так погано, как должен после вчерашнего. В конце концов скатился с кровати и встал. В висках здорово стучало; только что этого не было. После дружеской вивисекции, устроенной мне Оккингом в участке, я отправился странствовать по Улице, опустошая запасы спиртного в каждом заведении по пути. На каком-то этапе ночного похода, очевидно, натолкнулся на Ясмин, потому что, проснувшись сегодня, обнаружил ее рядом в постели. С таким аргументом не поспоришь.
