Шанталь и Габриэль сосредоточили все внимание на приближающемся судне. Руки мои основательно затекли, но мне удалось извлечь из кармана ракетницу и поместить ее между ног.
Через некоторое время двигатель заглох, и в круге света появилось судно — то самое, с теми же чернокожими парнями, один из которых находился на носу, а второй — у румпеля. Между ними сидел Майкл Крюгер. Я не сразу узнал его. Он здорово постарел с того времени, как я в последний раз видел его в Пуэрто-Валларте. Крюгер был похож на человека, который лишь недавно перенес длительную и серьезную болезнь и еще не вполне поправился. Он был страшно худ; волосы совершенно седые; глаза ввалились. Наши взгляды встретились, и его рот растянулся в зловещей хищной ухмылке.
Я думал, что он убьет обоих чернокожих, но он почему-то этого не сделал. Он достал из кармана деньги и протянул одному из парней. Тот взял деньги, не поблагодарив.
Крюгер с трудом вскарабкался на борт нашей яхты, а когда он сделал несколько шагов к кокпиту, я увидел, что он сильно хромает.
— Гаси свет, — сказал Крюгер, когда судно с чернокожими поглотила тьма. Шанталь повиновалась. Сейчас командовал явно Крюгер. Может, подумал я, он командовал всегда?
Звук двигателя удалявшегося судна постепенно затих.
— Зажги свет на палубе, — приказал Крюгер.
По освещенной палубе Крюгер, хромая, направился ко мне. Он остановился в нескольких футах и, глядя на меня сверху вниз, спросил:
— Как самочувствие, приятель?
— Неважное.
— Верно, неважное. Сейчас ты совсем не похож на того нахального парня, которого я помню. Ты помнишь меня, приятель?
— Конечно.
— Я отлично тебя помню. Я думал о тебе каждый день все эти годы. После того, как ты прострелил мне колено. Каждый день! А может, и каждый час. Это была адская боль, она постоянно мучила меня, и я постоянно думал о том мерзавце, который стрелял в меня. А ты думал обо мне?
— Редко.
— Угу… Конечно. У меня теперь новое пластиковое колено и неутихающая боль. Но я остался жив. Тебе не повезло, мерзавец.
— Это верно.
Боли и тяжелая болезнь здорово измотали и состарили его. Он ослабел физически, но стал еще более озлобленным и безжалостным.
— Мы поговорим чуть позже, мерзавец.
— Конечно, Майк.
Я не видел Габриэль. Очевидно, она спустилась вниз. Крюгер и Шанталь негромко, но горячо обсуждали план действий. Он хотел сниматься с якоря немедленно. Шанталь убеждала, что ночью плыть по извилистому каналу небезопасно, необходимо ждать рассвета. Так мы что, в западне? Нет, Майк, не в западне, просто нужно потерпеть шесть-семь часов. Почему ты выбрала это место? Успокойся, Майк, мы скоро выйдем на свой маршрут. Целых семь часов! Да я бы убил этих двух болванов, если бы знал, что нужно ждать семь часов. Крюгер не хотел ждать. Шанталь извинялась и оправдывалась. Покорная Шанталь — это нечто новенькое для меня. Было странно слышать заботливые нотки в ее голосе, извинения и мольбы. Боится его? В это трудно поверить. Или любит?
Мои пальцы окончательно онемели и распухли. Внутренний голос говорил мне: подожди. Но я больше не мог ждать, у меня не оставалось времени, не оставалось никакой иной надежды на спасение.
— Крюгер, — крикнул я. — Послушай, давай договоримся о сделке.
— Никаких сделок, мерзавец.
— Ты помнишь деньги, которые я украл в Аспене?
Крюгер и Шанталь повернулись в мою сторону.
— Большие деньги, — добавил я. — Даже после инфляции.
Огни яхты привлекли внимание неисчислимого множества рыбешек, и они резвились в воде, так что поверхность сделалась рябой от их игрищ. Казалось, они обезумели от света.
Наконец Крюгер поднялся и, хромая, направился ко мне.
Я сжал правой рукой ракетницу. Рука моя настолько онемела, что я не ощущал ее и не был уверен в том, что нормально сжимаю ракетницу.
Когда Крюгер приблизился, я поднял ракетницу, быстро прицелился и нажал на спусковой крючок. Раздался хлопок, лицо Майка Крюгера исчезло за красной фосфоресцирующей завесой. И лицо и плечи его запылали ярче солнца, горящие частицы разлетелись по палубе.
Он закричал и, продолжая полыхать, бросился за борт. Вода не сразу погасила горящий фосфор. Я видел, как фосфоресцирующее тело опускается в черную глубину воды. Полчища рыбешек бросились за ним вдогонку.
