– Не уверен, что смогу целовать руку Виолетте. Это будет чересчур уж интимно, вам не кажется?
– Только попробуй перестать целовать мне руку!
– Пойдут сплетни.
– Моя репутация как-нибудь это выдержит.
– Да, но выдержит ли моя? Леди Бриджертон рассмеялась:
– Ах ты, негодяй!
Он откинулся на спинку своего кресла.
– Так мне и надо.
– Не хочешь ли выпить чаю? - Она сделала движение в сторону чайника из тонкого фарфора, стоявшего на столике в другом конце комнаты. - Мой совсем остыл, так что «л я позвоню, чтобы нам принесли свежего.
– С удовольствием выпью, - сказал он.
– Полагаю, ты разлюбил наш чай после стольких-то лет в Индии, - заметила она, вставая и направляясь к шнурку звонка.
– В Индии все просто другое, - сказал он, также поспешно поднимаясь на ноги. - Не знаю, как объяснить это, но ничто не имеет такого вкуса, как наш английский чай.
– Может, все дело в качестве воды?
– Может, все дело в качестве дамы, разливающей чай? Она засмеялась:
– Вам, милорд, необходимо жениться. И немедленно.
– В самом деле? Почему же?
– Потому что сейчас ты являешь собой ужасную угрозу для всех незамужних женщин.
Он вновь не удержался от игривой реплики:
– Надеюсь, вы и себя включаете в их число, Виолетта. И тут в дверях раздался голос:
– Ты что, флиртуешь с моей матерью?
Это была Франческа, разумеется, облаченная в безупречно идущее ей бледно-голубое утреннее платье, украшенное довольно затейливо брюссельским кружевом. Вид у нее был такой, словно она намеревалась проявить к нему строгость.
Но не слишком в этом преуспела.
Майкл смотрел, как обе дамы усаживаются, и на губах его заиграла таинственная усмешка.
– Я объездил весь мир, Франческа, и могу заявить без всяких оговорок, что редко мне встречались женщины, с которыми я бы флиртовал с большим удовольствием, чем с твоей матерью.
– Я приглашаю тебя отужинать сегодня с нами, - заявила Виолетта, - и предупреждаю, что не приму никаких отказов.
– Весьма польщен, - ответил, посмеиваясь, Майкл.
– Ты неисправим, - проронила Франческа.
Он ответил ей невыразительной улыбкой. Все хорошо, решил он. Утром все пошло именно так, как он и надеялся: и он, и Франческа постепенно вживались в свои прежние роли. Он снова был бесшабашным покорителем сердец, а она делала вид, что бранит его, то есть все было так, как и до смерти Джона.
Вчера ночью он просто растерялся. Он не ожидал встретить ее. И не сумел заблаговременно привести в порядок свое «общественное лицо».
И не то чтобы все было наигрышем. Он и на самом деле всегда был склонен к бесшабашности и, вероятно, действительно был неисправимым сердцеедом. Мать его по крайней мере любила повторять, что он очаровывал дам уже в возрасте четырех лет.
Просто когда он был с Франческой, было жизненно важно, чтобы этот аспект его личности доминировал, не давая ей возможности увидеть то, что таилось глубже.
– Какие же у тебя планы теперь, когда ты вернулся? - спросила Виолетта.
Майкл обернулся к ней, зная, что на лице его изображено смущение.
– Да я, в сущности, не знаю, - сказал он, со стыдом думая, что это чистая правда. - Полагаю, некоторое время уйдет на то, чтобы понять, что именно потребуется от меня в моей новой роли.
– Франческа может очень помочь тебе в этом отношении, - заметила Виолетта.
– Если она сама пожелает, - спокойно сказал Майкл.
– Ну разумеется, - подтвердила Франческа и чуть подвинулась, чтобы пропустить горничную с подносом, - ты можешь рассчитывать на меня во всем.
– Однако быстро у вас все, - пробормотал Майкл.
– Я жить не могу без чая, - объяснила Виолетта, - пью его день-деньской. И потому прислуга теперь все время держит на плите кипящий чайник.
– Ты будешь пить? - спросила Франческа, взявшая на себя обязанность разливать чай.
– Да, спасибо, - ответил Майкл.
– Никто не знает Килмартин так хорошо, как Франческа, - заявила Виолетта с гордостью матери-наседки. - Она будет тебе неоценимой помощницей.
– Я не сомневаюсь, что так оно и есть, - отозвался Майкл, принимая чашку из рук Франчески. Она не забыла, как он пьет чай - с молоком, без сахара. Почему-то это было ему безмерно приятно. - Она была графиней Килмартин в течение шести лет, а в последние четыре года еще и «графом» в придачу. - Заметив изумленный взгляд Франчески, Майкл пояснил: - Если не номинально, то во всех прочих отношениях. Ну же, Франческа, ты не можешь не понимать, что это чистая правда.
