Шум вестибюля исчез, когда закрылись двери, я посмотрела в зеркало, убирая высвободившуюся прядь из косы, которую мне заплела сегодня вечером самая младшая из дочерей Дженкса. Если бы Дженкс был здесь, он сказал бы мне взять себя в руки, и я выпрямилась, когда у меня зазвенело в ушах. На перилах были вырезаны лей-линейные символы, но это были безобидные чары эйфории, и я облокотилась на них. Я могла использовать всю эйфорию, которую можно получить сегодня вечером.
Мои плечи расслабились, когда двери лифта открылись, и легкие звуки живой музыки просочились внутрь. Это всего лишь был обед, ради Бога, и я улыбнулась молодому официанту за стойкой администратора. Его волосы были зачесаны назад, и униформа сидела хорошо. За ним, Цинциннати утопал в темноте, огни вспыхивали подобно душам в ночи. Вонь и шум города были далеко, и видно было только красоту. Возможно, поэтому Квен выбрал это место.
— Я встречаюсь с Квеном Хансоном, — сказала я, повернувшись обратно к официанту. За столами я могла видеть множество людей, воспользовавшихся скидками фестиваля.
— Ваша кабинка еще не готова, но он ждет вас в баре, — сказал мужчина, и мои глаза поднялись из-за неожиданно прозвучавшего в его голосе уважения. — Могу я взять вашу шаль?
«Все лучше и лучше», — подумала я, поворачиваясь и позволяя тонкому шелку соскользнуть с моих плеч. Я увидела его смущение по поводу моей татуировки и выпрямила шею с гордостью.
— Сюда, пожалуйста? — сказал он, передавая шаль женщине, и беря маленький пластиковый номерок, протянул его мне.
Слегка покачивая бедрами, я последовала за ним шаг в шаг, вставая на вращающийся пол. Я бывала здесь несколько раз, бар находился на противоположной стороне от входа. Мы шли между элитными столиками, за которыми пили и обедали люди.
Супруги, которые пришли раньше меня, уже сидели, у них было налито вино, они сидели поближе друг к другу и наслаждались друг другом больше, чем окружающим видом. Было время, когда и у меня были такие же чувства, и меня пронзила боль. Засунув это чувство подальше, я шагнула на фиксированную центральную часть, где находился бар цвета меди и красного дерева.
Квен был там один, не считая бармена, он выглядел обеспокоенным, стоял, не сидел, словно аршин проглотил, он был одет в пиджак и галстук. Квен был хорошо сложен, чтобы носить это, но, вероятно, костюм стеснял его движения сильнее, чем он предпочитал, и я улыбнулась, когда он нахмурился и потянул рукав, явно еще не видя меня.
В отражении зеркал за стеклами виднелись огни на реке. Квен выглядел усталым, бдительным, но усталым.
Его глаза прошлись вокруг, и, наклонив голову на бок, он прислушивался к приглушенному звуку телевизора, находящегося в верхнем углу за ним. Уловив мое к нему приближение, он повернулся, улыбаясь. Еще год назад, я бы почувствовала себя неуютно и некомфортно, но сейчас, я улыбнулась в ответ, искренне радуясь видеть его.
Так или иначе, он завоевал непререкаемый авторитет у меня. Возможно, сказалось влияние того, что мы бодались весь первый год нашего знакомства. А не то, что он все еще мог уложить меня при помощи своей магии. Однажды я спасла ему жизнь, не сумев спасти своего отца, вероятно, это также повлияло на наши отношения.
— Квен, — сказала я, когда он без надобности поправил пиджак и брюки. — Я должна сказать, что это лучше, нежели встретиться с тобой на крыше.
Легкая усталость в его глазах сменилась теплом, он крепко сжал мою протянутую руку и помог забраться на высокий стул у барной стойки. Насколько бы он ни был уставшим, он казался зрелым, в боевой готовности, своего рода безопасным. Он был низковат для эльфа, темноволосый, хотя большинство из них были светловолосыми, но ему это шло, и мне стало интересно, это была седина на висках или просто игра света.
Новое ощущение спокойствия и умиротворенности исходило от него, семейная жизнь была ему по душе, даже если это она была возможной причиной его усталости. Люси и Рэй было тринадцать и десять месяцев, соответственно. Как советник по безопасности Трента, Квен был силен в магии, верен своим убеждениям… и он всей душой любил Кери.
