— Ничего сейчас не хочу. Только спать.
Бев тоже падала от усталости, но уснуть не могла и, лежа в постели, размышляла, уставившись в потолок, и лицо ее горело от стыда за собственные мысли. Подозрения, которые она легко разгоняла при дневном свете, ночью, в полумраке спальни, приобретали неоспоримую доказательность. А что если Джим рассказал не всю правду? Что‑то слишком уж долго его не было. Не встретил ли он в баре кого‑нибудь из его прошлой жизни?
Пенн, лежащий рядом, беспокойно метался во сне…
На следующее утро Пенн раньше, чем обычно, появился в Отделе контрактов, заранее готовый встретить любую неожиданность. К своему удивлению, он обнаружил, что на столе ничего не было. Он позвонил секретарше:
— Разве почта еще не приходила?
— Нет, — ответила Нора, — то есть да. Но ничего важного не было, и я… — Тут она замялась и мгновение спустя уже стояла в дверях кабинета.
Нора закрыла дверь, прислонилась к ней и зарыдала.
— Я не могу пойти на это, — различил Пенн сквозь всхлипы. — Я всегда старалась делать все как можно лучше, но, когда речь идет о том, чтобы шпионить за собственным начальником, мне наплевать, что приказывает мистер Коновер. — Она достала из кармана юбки пачку писем. — Я должна была отнести на просмотр мистеру Коноверу до того, как вы их увидите.
Пенн взял пачку из ее дрожащих рук. Письмо, о котором он думал с таким ужасом, лежало сверху. Опущено в почтовом отделении в центре города, на штемпеле стояло время: один час двадцать пять минут… Пенн распечатал конверт.
«Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ — НИКАКИХ ПОСТОРОННИХ. БЕРЕГИСЬ — РИСКУЕШЬ ЖИЗНЬЮ».
Нора беспокойно наблюдала за ним.
— Я даже не вскрывала его, мистер Пенн.
Он успокаивающе погладил ее по плечу.
— Спасибо, что все рассказали. Думаю, мне надо самому поговорить с мистером Коновером.
Поднимаясь в лифте на пятый этаж, Пенн подавлял желание добраться до глотки Коновера. Силой ничего не решить. Он мог добиться своего более мягкими способами. Джим вошел к Коноверу не постучавшись. И в удивлении застыл. Коновер стоял у стола, закрывая крышку небольшой продолговатой коробки. На крышке с надписью «Игрушечная типография» был нарисован мальчик, трудолюбиво печатающий миниатюрную газету.
— Ну и напугали вы меня Джим, — сказал Коновер.
— Что ж, это нас как‑то сближает. — Пенн медленно подошел к столу. — Интересно, где вы достали эту штуку?
— Отдел безопасности купил. Сравнивали шрифты. Кажется, одинаковые, но боюсь, нам это ничего не дает. Такие наборы продаются где угодно. Кстати, почему вы так рано? — Коновер спрятал коробку в стол.
Пенн протянул второе анонимное письмо и рассказал подробности, с ним связанные.
— Я от этого вовсе не в восторге, Джим, — недовольно сказал Коновер.
— Зачем вы пошли туда, не предупредив нас? Вы поступили опрометчиво.
— Я, пожалуй, соглашусь с вами, но совсем по другой причине.
И Пенн протянул Коноверу третье письмо, полученное только что.
— Обратите внимание на время, когда оно отправлено. Тому, кто писал письмо, невозможно было к часу приехать в «Штопор», уехать оттуда, потом отпечатать письмо и успеть опустить его в почтовый ящик в начале второго.
— Да, несколько странно, — согласился Коновер.
— Нет, совсем не странно, если предположить, что истинная цель этих посланий — не шантаж, а запугивание. Знаете ли вы, что это такое: просидеть глухой ночью в незнакомом баре целый час, трястись от страха, ожидая неизвестно чего?
— И все‑таки вы не должны были ехать туда! — решительно возразил Коновер. — Вы ставите под удар нечто большее, чем собственное душевное спокойствие.
— Я хочу докопаться до истины. И разве мы все не хотим того же?
— Хотим. Но действовать надо осмотрительно. — Коновер внимательно вглядывался в Пенна. — Почему я раньше не замечал этих шрамов у вас на лице, Джим?
— Получил еще в армии, — коротко пояснил Пенн. — Можете связаться с Вашингтоном. Об этом записано в послужном списке.
— Вряд ли в этом будет нужда, — усмехнулся Коновер. — И не надо быть таким чувствительным, Джим.
— Постараюсь, — сказал Джим и пошел к двери, но, не дойдя до нее, вернулся. — Да, совсем забыл. Я решил повысить жалованье своей секретарше. Она так старательно выполняет обязанности. Вы не поверите, прихожу я сегодня на работу немного раньше, чем обычно, а она уже разбирает почту.
