Когда началась и когда закончилась Вторая Мировая - страница 180

Отчасти подобное утверждение верно, но лишь отчасти. Известно, что перед эвакуацией Яньаня, переводчик Мао Ши Чже сказал, что нельзя допустить падения политического центра всех революционных баз. Мудрый Мао рассмеялся в ответ:

«Не будем совершать глупости. Зачем же нам избегать этого? Чан считает, что стоит захватить берлогу, как медведь окажется в его руках. На деле же он все потеряет. Еще в древности говорили, что нельзя получать, не давая ничего взамен, это — неуважение к ритуалу. Чан получит Яньань, а отдаст нам весь Китай».[639]

Слова Мао Цзэ-дуна оказались пророческими.

Отступив в Северный Шэньси, лидер ЦК КПК, возглавил так называемый Фронтовой комитет, который первоначально располагался в Цинхубяне (35 км северо-восточнее Яньаня) и развернул здесь маневренную войну.

В апреле-мае 1947 года покоритель революционной столицы генерал Ху Цзун-нан вел поиски и карательные операции против частей НОАК Пэн Дэхуая и местных партизанских отрядов, закрепившихся в Северном Шэньси. Были созданы специальные подразделения — «отряды направлений», которые двигались по шоссейным дорогам, захватывая населенные пункты и перевалочные станции. Попытки «отрядов направлений» проводить карательные операции в горной и лесистой местности, заканчивались разгромом или пленением этих отрядов. Находившийся при Фронтовом комитете иностранный представитель Сидней Риттенберг, так писал об этом:

«С противником Мао увлеченно играл в кошки-мышки. Открытым текстом он беззаботно слал в эфир радиограммы о всех своих перемещениях, стараясь никогда не опережать части Гоминьдана более чем на суточный переход. Ему было прекрасно известно, что командовавший националистами Ху Цзун-нан станет в глазах Генералиссимуса [Чан Кайши — Авт. ] героем, если сумеет захватить неуловимого Мао. На эту карту Председатель [Мао Цзэ-дун — Авт. ] и ставил. На каждой лагерной стоянке он обязательно дожидался того момента, когда разведчики сообщат о том, что противник находится на расстоянии часового марша, и только после этого неторопливо надевал куртку, садился в седло и вел небольшой отряд дальше, максимально запутывая следы… Окончательно измотав гоминьдановцев Мао заманивал их в ловушку, где Пэн Дэхуай наносил стремительный удар по врагу».[640]

Кстати, сам Мао свою «игру в кошки-мышки» с противником называл «тактикой истощения», вынуждавший врага тратить силы и запасы продовольствия на изнурительные погони.

Стоит также заметить, что в боях за Яньань и в Северном Шэньси во время маневренной войны, потери гоминьдановцев составили около 20 тыс. человек.

Наступление гоминьдановских войск в апреле-мае 1947 года на другом важном участке — Шаньдуне, закончилось их крупным поражением. 2-я, 54-я и 73-я армии под командованием генерала Тан Эньбо потеряли убитыми, ранеными и пленными 56 тыс. солдат и офицеров.[641]

К лету 1947 года, несмотря на определенные успехи, боеспособность армии Гоминьдана неуклонно снижалась. Прежде всего, это было связано с большими потерями на поле боя. Так, с июля 1946 года по июнь 1947 года потери гоминьдановцев составили 426 тыс. человек убитыми и ранеными, 677 тыс. человек было взято в плен.[642] Однако еще большие потери армия несла из-за дезертирства. С июля 1946 года по июнь 1947 года гоминьдановские соединения потеряли 1250 тыс. своих солдат, причем около 70 % этого числа составили дезертиры и перешедшие на сторону НОАК.[643] Кроме того, в тылу гоминьдановской армии участились антиправительственные крестьянские выступления, к которым все чаще присоединялись и другие слои населения. Эти выступления провоцировали сами солдаты Гоминьдана. Вот что об этом свидетельствовал один из иностранных наблюдателей:

«Я побывал в нескольких оставленных коммунистами деревнях, занятых и разграбленных солдатами Чан Кайши. То, что не могло быть вывезено на украденных повозках с волами, представляло собой просто никому не нужный хлам… Оставляемое в амбарах зерно, смешивалось с навозом и человеческими экскрементами, колодцы, засыпались землей… Сельскую школу солдаты превратили в нужник и измазали калом все стены — так они поступали повсюду. Молодая женщина рассказала о том, как рота гоминьдановцев тащила ее за собой из форта в форт, ежедневно насилуя. Семидесятипятилетняя старуха, оставшаяся в деревне одна, пожаловалась, что не может сидеть, поскольку была многократно изнасилована».