Тем не менее, Сталин еще до войны, видимо, ощущал определенное беспокойство. На известном совещании высшего командного состава армии в декабре 1940 года была проведена оперативно-стратегическая игра. За синюю сторону (западных) играл кавалерист Жуков, а за красную — танкист Павлов. Результат был неожиданным: по деликатному выражению Жукова, «для восточной стороны игра изобиловала драматическими моментами». Сталин был недоволен, но, по-видимому, удовлетворился мнением Павлова, что на учениях все бывает. Кроме того, доклад Павлова о применении механизированных войск на совещании был ярок, хорошо аргументирован и привлек всеобщее внимание.
Были и какие-то серьезные противоречия Сталина с руководством ВВС. Незадолго до 22 июня 1941 года они даже выплеснулись наружу, когда Рычагов на военном совещании оскорбил Сталина, заявив, что он заставляет летчиков летать на гробах. Это было именно эмоциональным срывом, так как можно в чем угодно обвинять правительство Сталина, но только самые оголтелые критики могут сказать, что оно не хотело дать армии то, что нужно, или что Сталин не заботился об авиации.
Но в июне-июле 1941 года войска Западного фронта были разгромлены, все наши танки были потеряны. И не из-за низких боевых качеств техники, как иногда пишут, а из-за организационных просчетов — войска потеряли управляемость, наши мехкорпуса сразу оказались без топлива и боеприпасов.
Дело не в «противопульной броне наших танков». У БТ-7 броня была слабей, чем у основного танка вермахта Т-3, но пушка мощней, и они взаимно поражали друг друга.
Прочитайте мемуары и Жукова, и Гальдера, там все написано.
Это оказалось похоже на разгром, устроенный «восточной стороне» Г.К.Жуковым на оперативно-стратегической игре за полгода до этого.
Мы потеряли также и авиацию. Частью на аэродромах, частью из-за неверной, видимо, тактической подготовки. То, что было революцией в авиационной тактике в 1936 году, в 1941 устарело. Все мы помним трагический эпизод из «Живых и мертвых», когда тяжелые бомбардировщики гибнут без сопровождения истребителей. Действительность была столь же трагичной. Вот цитата из мемуаров Манштейна о боях на Западной Двине: «В эти дни советская авиация прилагала все силы, чтобы разрушить воздушными налетами попавшие в наши руки мосты. С удивительным упорством, на небольшой высоте одна эскадрилья летела за другой с единственным результатом — их сбивали. Только за один день наши истребители и зенитная артиллерия сбили 64 советских самолета».
К примеру, ПВО флота оказалось на высоте, а ПВО страны — увы, нет. И Сталин здесь явно меньше виноват, чем командующий ПВО страны.
Справедливо это или нет, Герои Советского Союза Павлов и Рычагов и еще несколько генералов поплатились головой. Такова была тогда мера ответственности за порученное дело.
Но школа первого этапа Второй мировой войны оказалась хорошей. Чуть ли не большинство высших руководителей Вооруженных Сил 1940–1960 годов прошло через Испанию и Китай: Малиновский и Воронов, Батицкий и Кузнецов, и многие, многие другие.
А читая историю Сталинградской битвы, я удивился — сколько же там было участников обороны Мадрида! Тот же Воронов, Батов, Шумилов, Родимцев, Колпакчи. Наверное, это простое совпадение.
«Он был ранен под Мадридом в первый,
А под Сталинградом в пятый раз».
Еще раз вернусь к тому вопросу, на который не раз уже натыкался: почему все это практически неизвестно, чуть ли не засекречено?
Сначала — чтобы Запад не объявил нас агрессором (он все равно потом объявил). Эта причина довольно серьезная, противоядия до сих пор не найдено. Ведь под советскими бомбами и гусеницами танков оказывались не только немцы и итальянцы, на худой конец мавры из «дикой дивизии», но и испанцы. И не только убежденные фашисты. Если ты оказался на фашистской территории, хочешь, не хочешь, а иди, воюй! От мобилизации не отвертишься. Доставалось и мирному населению. А поскольку мировые средства массовой информации тогда были примерно в тех же руках, что и сейчас, то можно себе представить, как описывались действия советских войск. Так вот поэтому и старались по мере возможности информацию закрывать.
