Джигс снова взял листок, поднес его к свету, но никаких водяных знаков не обнаружил.
— Первый раз вижу, чтобы это делалось таким образом — на типографском бланке. Хотя в этом есть свой резон: сразу становится ясно каждому, что эти мерзавцы взялись за дело серьезно.
Терри отправился к комиссару столичной полиции и взял с собой Джигса. Комиссар выслушал с интересом, однако слегка скептически.
— Мы не думаем, капитан Аллерман, что в нашей стране подобное возможно.
— Это еще почему? Послушайте, комиссар, выбросьте из головы это ваше представление об исключительном мужестве англичан, которые одни только и могут дать отпор любым преступникам. Англия — всего лишь маленькая страна, со всех сторон окруженная водами; сюда можно легко добраться, так же легко и выбраться. Когда начнут палить, а начнут так, что хоть уши затыкай, здесь станет очень тесно! Тогда все ваши теории лопнут, как мыльные пузыри, но будет уже поздно.
…Лесли обычно уходила домой около пяти часов вечера. Весь день Декадон нервничал и ходил, как туча. Ей настолько было жалко старика, что, когда он предложил ей немного задержаться, она с готовностью согласилась. Да и работы у нее на столе скопилось немало.
Увидев, что секретарша дяди не собирается домой, Эдди Тернер удивился.
— Что вас допоздна задерживают, мисс Рейнджер? У старикана много работы?
Лесли придумала какое-то объяснение, которое даже ей самой показалось неубедительным. Теннеру ни о чем не сказали — старик решительно настоял на этом. Вскоре Лесли услышала голос Теннера в библиотеке и подумала, уж не сказал ли ему мистер Декадон о письме. Они проговорили довольно долго. Затем она услышала шум лифта, поднимавшегося на этаж Эдди. Немного погодя раздался звонок, и Лесли поспешила в библиотеку.
Старик сидел за столом и что-то быстро писал. Он всегда пользовался большими листами писчей бумаги и писал очень аккуратным и разборчивым почерком. Когда девушка вошла, мистер Декадон прикрыл лист рукой.
— Позовите Дэйнса. — так звали одного из лакеев. — Позвоните ему, милочка, — нетерпеливо повторил он. — Да позвоните же, что вы стоите!
Лесли нажала кнопку звонка. Появился Дэйнс.
— Распишитесь здесь, Дэйнс, и укажите свое имя, род занятий и адрес.
Старик ткнул пальцем вниз листка, и Дэйнс приготовился писать.
— Знаете, что подписываете, идиот? Заверяете мою подпись, хотя и в глаза ее не видели! — раздраженно прорычал Декадон. — Смотрите, мисс Как-Вас-Там.
Он неизменно обращался к Лесли с этим странным прозвищем, поскольку не мог запомнить ее имени. Декадон взял ручку и витиевато расписался, а Дэйнс безропотно написал рядом свое имя, адрес и род занятий.
— Вот так пойдет, Дэйнс.
Лакей направился к двери, но Лесли тихо сказала:
— Если это завещание, то лица, заверяющие вашу подпись, должны расписываться в присутствии друг друга.
Старик изумленно уставился на девушку.
— Откуда вы знаете, что это завещание?
Руки с написанного он не убирал ни на секунду.
— Догадываюсь, — улыбнулась Лесли. — Другого документа я себе представить не могу…
— Ладно, хватит. И не болтайте об этом, — проворчал старик. — Подпишите вот здесь.
Он смотрел, как она расписывается.
— «Рейнджер», вон как, — пробормотал он. Никак не могу запомнить. Благодарю вас.
Старик промокнул листок, взмахом руки отпустил лакея и сунул документ в ящик стола. Затем хмуро глянул на девушку.
— Я оставил вам тысячу фунтов, — сказал он, и Лесли тихонько рассмеялась. — Что, черт возьми, вы нашли смешного?
— Я смеюсь, поскольку вряд ли эту тысячу получу. Тот факт, что я засвидетельствовала вашу подпись, делает ваше завещание недействительным.
Декадон замигал.
— Терпеть не могу тех, кто разбирается во всех этих заковыках!
После ухода Лесли он позвонил сам, снова вызвал Дэйнса на этот раз вместе с поваром, — и вместо подписи девушки появилась другая. Она узнала об этом уже после его смерти.
В половине восьмого, занятая уборкой стола, Лесли услышала слабый щелчок. Она подняла голову и прислушалась. Звук донесся откуда-то из коридора. Лесли надела шляпку, и тут же услышала еще один щелчок и следом голос старика, дрожащий от гнева. Он кого-то ругал, кого — она понять не могла.
