— Лежи смирно, я сейчас пойду за антисептиком.
Присев сбоку, чтобы я мог видеть её, она проговорила это, прежде чем уйти в сторону своей комнаты.
«Хорошо, мне итак удобно»
Веки вновь закрылись, будто занавесы, сделанные из стали. Я заснул, чувствую напоследок шершавую поверхность подушки.
Спал я, похоже, недолго. Сознание вернулось, стоило носу учуять запах, так похожий на спирт.
— Вернулась?
После вопроса, она успокоительно погладила меня по волосам. В этом жесте нет ничего такого, но… мне он кажется странно тёплым, будто я вернулся в счастливое детство, которого у меня не было, ощутив материнскую любовь, которой и не существовало.
Это странное чувство, я даже не знаю, как и реагировать. Бояться или же наслаждаться.
— Знаешь, Хильда… Мне в первый раз было больно бить кого-то.
Я не знаю чему это причина. Скорей всего из-за тёплого чувства, что никогда не было видано, но мне захотелось, нет скорей, я вынужден откровенничать, иначе просто не знаю, как отреагировать на это тепло.
— …
Она не ответила, а может быть, я просто её не услышал. Она лишь продолжила гладить волосы.
— Не знаю почему, но когда я увидел Ральфа, что просто опустил руки, у меня защемило в груди. Во рту стало настолько горько, будто я съёл ложку перца… Я впервые, испытал нечто подобное, поэтому и не знал, как и реагировать.
«Да я и сейчас не знаю, как надо»
Сделав вдох, я ощутил запах искусственной кожи.
— Обычно бы я просто оставил совершеннолетнего парня, что решил сдаться. … Разве я не прав? Не легче ли умереть от переутомления работая над тем, что тебе нравиться? Не проще умирать, рискуя жизнью ради кого-то, чтобы стать нечто большим в глазах того, кого спасаешь, чем ты есть на самом деле…. Но умереть вот так закрыв глаза и прося прощение. Я не понимаю этого… Я не понимаю, и не хочу понимать, поэтому когда я видел людей собирающих резать вены, людей осознанно совершающих передоз, людей прыгающих со зданий, я лишь проходил мимо.
Я вспомнил, вновь те не особо приятные кадры, что до сих пор отдаются дрожью внутри.
— Это их дело!.. Поэтому я не имею право вмешиваться… Так я всегда считал. И не разу не пожалел об этом, ведь человек решившийся на самоубийство, уже отринул всё. Для этого требуется большая решимость. Слишком высокомерно в этот момент, откуда не возьмись врываться в его жизнь. Это против правил… Ведь я не хочу, чтобы когда я решусь на подобное, меня кто нибудь отговаривал…. Так я считал и считаю до сих пор, но тогда почему я вмешался?
Яростно думающий мозг начал искать лучшее оправдание.
— Может потому что пообещал его сестре? Нет, это никак не относится к моему поступку. Тогда что это было за ощущение? Я его испытывал в первый раз? Ты знаешь, Хильда, что это за ощущение?
Всё это время рука Хильды беспрерывно гладила, мою голову, будто поощряя. Она закончив со всем, просто продолжала сидеть, слушая мои размышления.
— Я никогда не испытывала подобное… Но я знаю многих людей, кому знакомо это ощущение… Как думаешь, когда они это испытывали?
Хильда вновь присела сбоку от меня, её лицо всё так же безэмоционально.
— И когда же?
— Когда их родные люди сдавались раку, они не хотели лечиться, когда вероятность выжить уж слишком мала или же друзья и родственники самоубийц. Они искренне желали жить тем кто сдался. Потому что хотели, ещё побыть с ними.
— …
«То есть… она хочет сказать»
— Надеюсь, ты понял, что просто привязался к этому парнишке. Ты просто не хотел, чтобы он умирал. Тебе захотелось ещё раз с ним поговорить, ещё раз сходить на экспедицию и даже может стать друзьями.
— Друзьями?
— Мои слова не обязательно могут быть правдой. Просто я поняла это из того, что услышала.
«Друзьями значит?… Неужели я привязался к нему?»
— Слишком сильно не думай об этом, а то мозг сломаешь.
Поцеловав меня в щёку, Хильда поднялась, будто готовясь куда-то уйти.
— Ты уходишь?
— Ты что не помнишь? Я же говорила, что у меня сегодня ночная смена. Так что спи, набирайся сил.
— А да, я совсем забыл… Ну ладно… удачи те-бе по…работ-ать.
Я вновь закрыл глаза, в надежде, когда открою их вновь увижу всё ту же юбку и всё то же холодное лицо.
