Я не переставал смотреть на неё, так как не хотел, чтобы она узнала, о том, что я глухой. Это могло бы вызвать не нужные разговоры.
— Как благородно с твоей стороны, отправлять ели живого человека, в место, где его с большой вероятностью поджидает смерть.
— Не жалуйся, разве среди нас двоих не у тебя одного между ног пенис болтается? Так что будь мужиком.
— И что? Это никак не значит, что я из-за этого должен идти на верную смерть.
Пробубнив это про себя, я начал аккуратно приоткрывать дверь. На удивление за дверью никого не оказалось, и в отличие от коридора, было чисто, я даже бы сказал стерильно.
Зайдя, я несколько раз всё перепроверил и уже только тогда дал знак Хильде заходить. Она, же зайдя начала медленно искать на полках нужные медикаменты и металлические инструменты.
— Я, конечно, не поторапливаю, но буду безмерно благодарен, если ты будешь шевелить своими аппетитными формами быстрее.
— Не торопи меня, ты же не хочешь, чтобы вместо обезболивающего, я тебе вколола какой-то там антибиотик. А за комплимент спасибо.
Пока Хильда продолжала увлекательный поиск, я устало сел на пол, облокотившись спиной о стенку. Тяжело дыша, начал наблюдать, как беспристрастное лицо девушки то и дело искажалось лёгкой улыбкой.
«Чёрт возьми, надеюсь она никакая то психопатка. Хотя даже если так, у меня все равно нет другого выбора, кроме как положиться на неё»
В глазах всё начало размываться, а конечности неметь.
«Что-то спать хочется»
Всё это время я двигался только на одной лишь силе воли. Ужасно болит рука ноющей болью, а ещё бесконечно знобит от потери крови. Я физически не привык столько бегать, так ещё и с этим здоровенным топором, который кажется таким тяжёлым, словно целый шкаф.
Пока я смотрел, как Хильда с улыбкой увлечённо рылась в медицинских принадлежностях, веки начали постепенно закрываться.
«Угораздило же связаться с такой ненормально бабой»
С такой мыслью я и провалился в мир снов….
Перед глазами начали всплывать давно позабытые картины.
Сначала счастливое лицо матери, по которому текло множество ручейков крови вперемешку со слезами, затем кадр, как я и старший брат, стоим в морге перед двумя тележками, с лежавшими на них телами родителей, укрытые белыми покрывалами. По нашим щекам текут слёзы, пока мы, опустив головы, держались за руки.
А затем уже повзрослевший я в той же комнате, но уже плачущий совсем один, над одной единственной тележкой.
От этого плохого сна, меня спасла Хильда. Проснувшись, хоть озноб до конца и не пропал, но я уже перестал чувствовать ту ноющую боль, которая мучила меня последний час.
Открыв глаза, первое, что я увидел, так это декольте врача, лицо которой находилось в нескольких сантиметрах от меня. Краем глаза, я увидел на полу использованный шприц. Но я все равно по привычки переферийным зрением наблюдал за движением её губ.
«Скорей всего это обезболивающее, которое она вколола»
— Эй, я вообще-то тут.
Я перевёл эти слова так: «если ты, озабоченная скотина, сейчас же не перестанешь пялица на мою грудь, я выколю твои мерзкие глазёнки». Я немедленно повиновался приказу, ведь у владельца этих слов находился в руках скальпель, а мне ни хотелось рисковать зрением. Ведь по сути это единственное, что у меня осталось.
Пару секунд посмотрев в её чёрные глаза, которые как нельзя лучше, гармонировали с бледным цветом кожи, я проговорил недовольным тоном.
— У тебя со рта плохо пахнет, так что отойди.
— Слушай, может ты девственник, который никогда не имел чести разговаривать с противоположным полом, так что я пожалуй, тебе скажу одну мудрость… Никогда, повторяю никогда не говори девушке, что от неё плохо пахнет, тем более, если у неё в руках находиться скальпель.
С этим словами, она отдалила от меня лицо, только для того, чтобы проложить к моему горлу острый на вид скальпель. И судя по тому, что на нём ещё осталась хоть и стёртая, но кровь, а моя рука оказалась перебинтованной, я понял, что она как раз им и резала меня, так что сомневаться в её словах я не посмел.
Подняв целую руку, словно сдавшись, я проговорил в шутливой форме.
— Понял, прости меня, больше такого не повториться.
