Нажав на кнопку вызова лифта, он облокотился о дверь ладонью руки. Через минуту лифт поднялся, и из него высунулась голова Макса. Во взгляде было недоумение.
– Макс! Миссис Кэлворт сейчас не спускалась вниз?
– Странный вопрос, мистер Кэлворт!
– Почему странный?
– Господи Иисусе! Только не говорите, что она надула меня!
– О чем ты говоришь, Макс?
– Она сказала, что вы просили отдать ей тот конверт, который дали мне накануне. Я и отдал ей его.
Кэлворт оцепенел, затем рванулся по коридору к своей двери.
Макс подождал, а потом, недоуменно пожав плечами, прикрыл дверь лифта.
Было начало первого ночи, когда Кэлворт вышел из такси.
Квартира Леонетти располагалась над его галереей «Лайэн гэлери» с витриной, в которой была выставлена мягко подсвеченная картина Мане.
Подняв голову, Кэлворт увидел свет, струившийся в складках аквамариновых драпировок, пышными фалдами ниспадавших на основание витрины.
Он вошел в небольшой, в красных тонах, вестибюль и нажал на кнопку под фамилией Леонетти. Тотчас же он услышал зуммер, нажал на ручку двери и вошел.
Поднимаясь по ступенькам, он услышал, как сверху открылась дверь, после чего прозвучал раздраженный голос Леонетти:
– Черт возьми, Джоэл, когда же ты перестанешь оставлять дома свой ключ?
Кэлворт продолжал отсчитывать ступеньки и сделал наконец поворот к лестничной площадке.
Леонетти стоял в полуоткрытом дверном проеме, одетый по-домашнему.
– О, какая неожиданность, мистер Кэлворт, но вместе с тем приятная… Входите же, входите!
Он отошел от двери, и Кэлворт прошел в длинный коридор, стены которого с двух сторон были украшены эстампами, офортами и гравюрами. Из квартиры не доносилось ни малейшего звука, и, когда Леонетти подошел к нему, Кэлворт ничего не смог прочесть на его лице.
Если Грейс здесь или если она уже была и ушла, ему этого никогда не узнать от Леонетти, если тот, конечно, сам не захочет рассказать.
Леонетти взял его за руку и повел в гостиную.
– Вы, наверное, пришли по делу?
– Да, – ответил Кэлворт.
Хозяин принял шляпу и пальто у гостя и бросил их на стул.
– Выпьете что-нибудь?
– Нет, спасибо.
– Как хотите.
Леонетти сел. Глаза его были оживлены, и, несмотря на все желание сдерживать себя, он не смог погасить в них блеска триумфа.
Внимательно наблюдая за его лицом, Кэлворт сказал:
– А я боялся, что вы уже спите.
– Вы очень предупредительны, – в улыбке Леонетти сквозила насмешка. – Нельзя, конечно, сказать, что я не допускал и мысли такого визита, но, говоря откровенно, я ожидаю сына.
– Джоэла?
Леонетти состроил гримасу.
– Не стану вас обременять разговорами о бремени родительских забот и чувств, но все же скажу: мой сын борец, профессиональный борец.
– Да что вы говорите? – пробормотал Кэлворт.
Он оглядел комнату пытливым взглядом, словно желая отыскать хоть малейшие следы пребывания здесь Грейс.
Голос Леонетти звучал бесстрастно:
– Мы выходцы из Флоренции, и вся наша семья была связана с предметами живописи около двух столетий.
В голосе его зазвучали нотки гордости.
– А наш Джоэл, с такой наследственностью и традициями семьи, надумал заниматься борьбой.
– Да, это очень необычно, – сказал Кэлворт вежливо.
Леонетти, видимо, забрался на своего любимого конька и, наверное, не скоро с него слезет. Кэлворту даже было на руку, и он только приветствовал его словоизлияние…
До прихода сына, не видя еще искреннего удивления Леонетти при его появлении, он был почти уверен, что Грейс направилась с распиской прямо сюда. Но теперь он стал все больше и больше сомневаться в этом, и ему пришлось перестраиваться на ходу, выстроить новую тактическую линию поведения.
Леонетти между тем продолжал:
– Ничего не могу с ним поделать. Знаете, просто беспримерный случай. Ему только двадцать, а он уже бросил колледж, ушел со второго курса и борется с профессионалами… Слава Богу, что выступает хоть под другим именем. И все это длится вот уже около года.
– А вы хоть раз присутствовали на его выступлениях? – спросил Кэлворт.
Леонетти зло посмотрел на него.
– Да, однажды я пошел в какой-то маленький клуб и сел напротив, горя желанием увидеть, как его изобьют, унизят, опозорят…
