«Лезвия для бритвы», — сказал мужчина, поглаживая щеку, чтобы показать мне, о чем он говорит.
Я отрицательно покачал головой, гадая, был ли он в здравом уме или у меня галлюцинации.
«Или, дорожные чеки», — сказал он тоном, который дал мне понять, что это было его последнее слово.
Я выписываю чек на десять долларов.
«Этого хватит, чтобы купить тебе бритвенные лезвия на год», — сказал я, перекладывая листок через прилавок.
Очевидно, довольный сделкой, он соизволил взглянуть на меня снизу вверх.
— Значит, вы хотите получить информацию о двух мужчинах…
«Да», — ответил я, импровизируя небольшое описание «British Accent» и его спутника.
Сотрудник изучил содержимое своего регистрационного журнала, проводя расческой по строкам. Затем он посмотрел на меня с глубоким разочарованием.
— Извини, — сказал он. Они не здесь.
— А что с моим чеком?
— Какая проверка? Я никогда не беру чаевые от туристов.
С этим добродетельным заявлением он повернулся ко мне спиной и исчез в своем офисе.
Не зная почему, я не мог не рассмеяться.
Все, что мне нужно было сделать, это добраться до улицы Каба Айе Пагода, где десятью годами ранее с помощью русских было построено «Озеро Иня». Судя по тому, что я читал, отель сначала находился в ведении израильской компании, а затем был передан государственному туристическому агентству. Расположен на берегу одноименного озера, примерно в 30 минутах езды на машине от центра города.
Выйдя из Тамады, я получил десять долларов убытка, но, похоже, я лучше понял то, что гид назвал «бирманским путем». Так что я поторговался за проезд, который я нашел приемлемым с водителем джип-такси. Я обнаружил, что быстрее и безопаснее совершить поездку на «салуне-джипе», как их называли жители Рангуна, чем на одном из скутеров, которые роились, как мухи, по улицам города. Когда я сел сзади и крепко вцепился в перила, я молился Небесам, чтобы моя поездка увенчалась успехом. Высокое солнце зажгло воздух, осветив ослепительным белым светом улицы, заполненные женщинами и мужчинами, подпоясанными длинными яркими юбками. Полуденная печь разогнала рои комаров, поглотившие меня прошлой ночью. Я парился на палящей жаре, и мой пиджак отнюдь не помогал. Но, желая сохранить конфиденциальность Вильгельмины, я с трудом мог снять куртку. Поэтому я попытался выдержать влажный пот, пытаясь расслабиться.
Водитель остановил меня под чем-то вроде бетонного навеса, расширенного тканевым навесом, — неопровержимое доказательство того, что архитектурные проекты русских не имеют ничего общего с американскими. Когда он попросил меня дать бритву в качестве платы, я не удивился.
Если выразить это правильно, отель был отталкивающим. Необработанный бетонный фасад без штукатурки был шершавым, потрескавшимся и испещренным ржавчиной. От постройки производилось общее впечатление серости и ветхости. Я не мог не думать, что это был, вероятно, не тот отдых, который любил уважаемый «British Accent».
Я подарил своему водителю подлинную банкноту Федеральной резервной системы, сопровождаемую твердой демонстрацией западной вежливости. Затем, выглядя как можно более отстраненным, я вошел в мрачный зал с голыми стенами. Привидение, которое я обнаружил за стойкой администратора, было столь же освежающим для зрелища, как и стимулировало воображение. Прекрасная сотрудница была одета в кристально-прозрачный ансамбль лонъи-инъи.
— Здравствуйте, мисс.
— Здравствуйте, сэр, — ответила она, стараясь не замечать моего восхищенного взгляда. Могу я быть полезной ?
«Конечно», — сказал я, пытаясь отвести взгляд от своих глаз, которые нерешительно колебались между двумя её магнитными полюсами.
Я объяснил ему свою проблему максимально ясно и кратко. Я уже засунул руку в кошелек, когда она дала мне ответ на вопрос, который я задавал с раннего утра.
— Да, твои друзья здесь, — заявила она с улыбкой, очевидно, рада, что может мне помочь. Они прибыли позавчера, и, если я не ошибаюсь, сэр… (Она помолчала на мгновение, пора свериться со своим реестром. К счастью, она не сочла полезным посоветоваться со мной, чтобы помочь ей заполнить дела.) Да, мистер Кэррингтон не выходил из своей комнаты все утро.
