2. Он утверждает, что ему ничего не известно о калабрийском соколе, наслаждается бокалом «Таураси Рисерва» 1982 и погружается в глубокие раздумье
Открыв дверь, Фредрик Дрюм очутился в комнатушке с большим письменным столом, на котором стоял телефон, стулом и скамейкой у самого входа. И все. Так выглядел местный полицейский участок.
За столом сидел толстый лысый коротыш с воспаленными усталыми глазами. Одет он был неряшливо — рубашка не застегнута, на ногах, торчащих из-под стола, — домашние туфли. Ничего удивительного, если учесть, что дело происходило ночью.
Фредрик догадывался, что начальник полиции не в духе, однако, его собственное настроение тоже оставляло желать лучшего. Ноги не держали его, и он сел на скамейку, не дожидаясь приглашения.
— Проклятый яйцекрад! — злобно выпалил хозяин кабинета, и Фредрик тряхнул головой, прочищая мозги.
Он не ослышался?
— Si, signore straniero,[4] яйцекрад! Думаете, нам не известно, что вы замышляли там на скалах! Ха! В этом году мы уже не раз задерживали немцев, голландцев, шведов и датчан. Они намеревались украсть яйца нашего редкостного сокола, Фалько калабрис, который находится на грани исчезновения, ясно? — Полицейский закурил сигарету и закашлялся.
— Signore poliziotto,[5] — с трудом прошептал Фредрик. Он был совсем опустошен, не в силах объяснять что-либо, спорить. — Я ехал в Офанес совсем не за тем, что вы думаете. Пробуду здесь две недели. Мне заказан номер в единственной здешней гостинице — «Альберго Анциано Офани». Если желаете, завтра смогу вам все объяснить, когда найду свой чемо…
— Сперва подпишитесь здесь! — Толстяк вскочил на ноги и указал на лист бумаги на столе.
Фредрик взял ручку и кое-как расписался, не читая.
— Passaporto! — прошипел начальник полиции.
Фредрик покачал головой.
— В чемодане, — сказал он. — Завтра приду к вам. Не скажете, как мне найти «Альберго Анциано Офани»?
Полицейский вытолкал его за дверь и указал толстым пальцем на какой-то смутный силуэт у пригорка в двухстах метрах выше единственной улочки селения.
— Buona notte,[6] — поблагодарил Фредрик и побрел в темноте к указанной цели.
На коротком отрезке до гостиницы он трижды останавливался, чтобы отдохнуть. Ноги были словно ватные. Его терзал голод и страшно хотелось пить. Наконец он дошел до дверей какого-то старинного строения. Никакого намека на свет, и Фредрик долго шарил по стояку в поисках звонка. С трудом нащупал какой-то шнур, за который следовало дергать, если верить надписи на дощечке внизу.
Где-то внутри зазвенел колокольчик. Он подождал. Никакой реакции. Подергал сильнее еще несколько раз. В одном из окон зажегся свет, послышались шаркающие шаги, дверь чуть приоткрылась.
Фредрик увидел пожилого мужчину в халате, с пышной епископской бородой, с потешным ночным колпаком голубого цвета на голове. Мужчина испуганно уставился на него.
Фредрик представился, сказал, что для него заказан номер на две недели, считая с позавчерашнего дня. Извинился, что является в такое время суток, дескать, в пути произошел несчастный случай.
Мужчина (ему было лет сорок-пятьдесят) вдруг расплылся в улыбке и распахнул дверь. Жестом предложил Фредрику войти.
— Si, signore, — сказал он, — мы ждали тебя.[7] Молодая красивая дама очень встревожилась. Она принесла сюда твой чемодан с автобусной станции. Она лечится в клинике синьора Умбро, верно?
Фредрик кивнул и облегченно вздохнул. Наконец-то все образуется. В гостинице его встречают как желанного гостя, чемодан на месте, Женевьева ждет его.
