— Признательна, что вы так за меня переживаете, мадам. Спасибо.
— Зачем он привез вас на Землю?
— Он давно обещал мне эту прогулку, я сто лет не была в отпуске, мадам.
— У лейтенанта Паскаля другое мнение на этот счет. А знаете, мисс Тай, он на вас по-настоящему запал. Не припоминаю, чтобы кто-то производил на него большее впечатление.
— Передайте лейтенанту, что я польщена его вниманием. — Джени подавила зевоту. Она приказала Люсьену меня похитить. Она знает, что я имплантирована, или, во всяком случае, догадывается. Она хотела заполучить меня в постфазе, когда я буду ослаблена.
— Вы уверены, что не будете кофе, капитан? Или, может, предложить вам что-нибудь покрепче? Вы неважно выглядите.
Джени чуть было не пропустила мимо ушей ее обращение, но вовремя прикусила язык и покачала головой.
— Капитан? У меня нет никакого звания. Я не состою на службе. — Она заставила себя улыбнуться. — Я устала с дороги, мадам, мы только вчера прилетели.
Последние отблески пережитого волнения погасли в глазах Улановой. Спокойно и грациозно она наполнила еще одну чашку и протянула ее Джени.
Та приняла угощение лишь после демонстративного секундного промедления. На гладких белых стенках чашки блеснули крошечные голографические снежинки — маленький сюрприз, предвещавший близкое удовольствие. Джени сделала хороший глоток черного пенистого напитка. Крепкий. Сладкий. Горячий. Сказка!
Из приятного оцепенения Джени вывел размеренный голос Улановой:
— Я могу быть сильным союзником, мисс Тай. Как и противником.
— Боюсь снова показаться невежливой, мэм, но с какой стати вы мне об этом говорите?
— Эван привез вас сюда для проведения расследования. Все, что мне от вас нужно, это чтобы вы информировали меня о его ходе так же, как и его.
— Вы хотите, чтобы я обманула доверие своего шефа, мэм? Чего же я тогда буду стоить?
— Я не из тех, кто презирает практичность. — Уланова открыла одну из трех вазочек, стоявших на подносе, и взяла из нее крошечное яркое пирожное. — А переход на сторону победителя перед решающим сражением представляется мне вершиной практичности.
Ломкая глазурь захрустела, как наст на снегу.
— Я и не знала, что мы воюем, мэм. — С последним глотком кофе Джени в рот попало несколько горьких, но все же ароматных крупинок.
— Поверьте, мисс Тай, ситуация, которая у нас тут назревает, будет посерьезнее угрозы раскола. — Уланова снова наполнила свою чашку и отодвинула вазу с пирожными на край стола. — Вам приходилось слышать имя Джени Килиан?
Всего-навсего несколько тысяч раз.
— Нет, мадам, это имя мне незнакомо.
— А Кневсет Шера вам ни о чем не говорит? Произношение слабенькое: в «с» слишком много свиста.
— Это на идомени?
— А Рикард Ньюман?
— Ньюманы у всех на слуху, мэм.
— Эктон ван Рютер? — спросила Уланова, слегка возвысив голос.
— Покойный отец шефа. — Джени затолкала в рот пирожное. — Старый Ястреб. Умер года четыре назад в возрасте шестидесяти семи лет. Давиду Скрябину было всего шестьдесят четыре. Патриархи NUVA-SCAN сейчас не живут долго, вы не находите, мэм?
Нарисованная бровь Улановой взметнулась кверху.
— Быть может, слово «измена» поможет вам сосредоточиться, мисс Тай? Измена и запланированное убийство.
Джени перестала жевать. У меня были на то причины.
— Мэм?.. — не подавая виду, переспросила она с набитым ртом.
Но Уланова не успела изложить свои объяснения: вошел Люсьен. Он в несколько быстрых шагов преодолел расстояние, отделявшее его от столика.
— Ваше превосходительство… — Он вручил хозяйке какой-то листок.
По мере того как Уланова углублялась в чтение, выражение ее лица становилось все более мрачным.
— Это к нашему недавнему разговору о законах Содружества, касающихся похищения, мэм, — быстро проговорил Люсьен, одним жестом пододвигая к столику стул.
Бумага хрустнула, выдавая напряжение Улановой.
— Благодарю вас, лейтенант.
— Мы отняли у этой леди время, — добавил Люсьен, указывая на Джени, — и при этом незаконно вторглись на ведомственную территорию. — Он налил себе Кофе, запустил руку в пирожные, й те одно за другим начали исчезать у него во рту. — Килиан мертва. После такого взрыва никто бы не выжил. — Люсьен успел причесаться и снять камуфляж. Теперь он был в облегающем свитере сочного рубинового цвета и зимних форменных брюках с лампасами такой же сочной синевы.
