— Я тебе еще раз повторяю... он больше не мой сын, и мертв для рода, а тем более для клана. Это решенный вопрос, и что с ним будет дальше, меня уже не волнует. Он сам виноват в том, что произошло. Его слабость - это не только вина его матери, но и его самого.
— Я понимаю, — едва улыбнулась мать следующего наследника, который, по сравнению с Алексом, обладает действительно боевым магическим навыком — даром молнии, и прекрасно его развил. — Родись он в роду Анделов, то стал бы почетным его членом, а может и главой Рода. Эти староверы обожают все, что связано с искусством и, буквально, поклоняются ему. Увы, мы не они, и должны держать лицо боевого рода.
— Вот видишь, ты сама все понимаешь, — ответил ей мужчина, не глядя в ее сторону, и перебирая бумаги.
У Генри Годарта сегодня было еще много дел. Ему стоит решить судьбу сына... бывшего сына.
Он долго думал, прежде чем проработать все варианты. Предоставленный выбор для Алекса был, фактически, иллюзией выбора. Он, про себя уже решил изгнать сына. Хотя, изначально, не на шутку задумывался о смерти своего отпрыска. Так было бы даже легче, убирало множество неизвестных и устраняло проблемы в будущем. Ведь Алекс, несмотря на его трудный характер, был смышленым парнем. Ко глубокому разочарованию главы рода, гораздо умнее своего брата Карла, который теперь стал старшим наследником.
А еще его останавливали сказки и домыслы, гуляющие среди знати, что Дар может ослабеть после убийства своей крови. А Дар не человек, его не обманешь. Этому не было прямых доказательств, в основном из-за того, что убивать своих в последнее время дураков не наблюдалось, но рисковать старший Годарт все же не хотел. Не время сейчас для случайностей, насколько маловероятными они бы не были.
— Твое решение - закон, и я с ним не спорю, — поспешила успокоить мужа его первая жена, боясь, что он неправильно ее поймет, и отменит свое решение. — Мы посоветовались с девочками, и хотели тебя попросить помочь Алексу, все-таки он наш сын.
— Каким образом? — тяжело вздохнув, он решил выслушать посланца, которого выбрали его жены.
— Когда будешь выбирать ему личность, не мог бы ты дать ему настоящий благородный статус? — на этом моменте ее скулы едва дрогнули, но она справилась с своими эмоциями.
Мужчина на секунду задумался.
— Его Дар не боевой, а благородный статус - это вечные дуэли, и прочие опасности для него, — пояснил он своей глупой жене.
— Мы все понимаем, но без тебя он его никогда не получит. Вдруг случится так, что его Дар проявит еще себя, и тогда ты дашь своему сыну шанс на новую успешную жизнь, — ровным голосом говорила женщина, при этом переместившись за спину мужа, нежно массируя ему плечи. — Или ты хочешь, чтобы он не имел права поступить в Академию, и всю жизнь работал прислугой в дешевой забегаловке? Хочешь, чтобы твоя кровь служила имперцам?
Она знала, на что следует надавить, и дорогая ручка с золотым пером треснула в руках у Генри.
Чтобы его кровь служила кому-либо? Он понял, к чему клонит его жена, и был полностью с ней согласен в этом вопросе. У него остались грамоты еще со старых времен, которые гарантируют нужному человеку благородный статус.
Не будет его кровь ходить в услужении, позоря весь род. Даже если он изгнан и навсегда потерял право официально представлять свой клан.
— Ты права. Так я и поступлю.
Находясь спиной к супруге, которая тщательно разминала ему плечи, он не мог видеть, как её лицо скривила лёгкая улыбка. Очень недобрая улыбка. Если бы он решил убить бывшего наследника прямо сейчас, она была бы более рада и довольна собой. Проблема бы исчезла раз и навсегда. Но она хорошо знала своего мужа и понимала, что это невозможно в нынешних реалиях. Так что пришлось придумать другой, более сложный и хитроумный план. Этому бастарду не выжить в среде аристократов, не зря об имперцах ходят самые безбашенные слухи.
Она была умной женщиной, и никогда не действовала, имея лишь один вариант.
— Мне кажется, будет разумно отпустить с ним его наставника. Алексу будет тяжело одному, он не привык работать руками, а Шерген сможет дать ему знания о мире, в котором тот никогда не жил, — это решение они тоже с девочками приняли сообща. — Да и стар он уже стал.
