Тем временем неизвестный в чалме тоже с интересом разглядывал Колю. Он отложил в сторону чубук кальяна, широко улыбнулся и что-то спросил на неизвестном языке. Коля помотал головой в знак того, что не понимает. Тогда толстяк перешел на другой язык, затем на третий. Коля все так же отрицательно мотал головой. Тогда толстяк разочарованно развел руками, как бы говоря «я пас».
Коля последовательно обратился к неизвестному на интерлингве, на русском, и на том варианте английского, который, конечно, можно понять, но который не в силах скрыть свое рязанское происхождение.
Толстяк в свою очередь показал, что не знает ни одного из этих языков; хотя Коле в какой-то миг померещилось, что по лицу толстяка промелькнула легкая улыбка, когда космонавт говорил по-английски.
Теперь Коля развел руками и пожал плечами, показывая, что и он исчерпал свой лингвистический ресурс. Тогда толстяк на ковре взял ведение переговоров в свои руки. В буквальном смысле этих слов. Он поднял правую руку вверх, сложил пальцы вместе и изобразил ладонью какое-то движение. При этом он громко произнес «бжжж». Затем, не переставая жужжать, он начал производить ладонью странные движения, держа ее параллельно земле, слегка наклонив вперед, покачивая ею влево и вправо и постепенно опуская. Пантомима закончилась тем, что ладонь почти вертикально уткнулась в ковер, прямо перед ногами толстяка. Движение сопровождалось громким «Бумм!». Затем толстяк ткнул пальцем левой руки в ладонь правой, по-прежнему воткнутую в ковер, указал им прямо на Колю, снова на ладонь, и вопросительно посмотрел на собеседника, ожидая ответа.
«Да ведь это он изобразил мою посадку», – сообразил Коля. Он радостно закивал и при помощи рук показал свою, расширенную версию. Он также изобразил ладошкой посадку, а на последнем этапе второй рукой сначала стукнул себя по груди, а потом пальцами сделал движение, будто вырвал что-то из верхней части ладони. Подняв сложенные щепоткой пальцы вверх, он медленно опустил их на песок. При этом он показал на себя, изображая, как он катапультировался. Правая же рука, ладонь которой символизировала шаттл, с размаху воткнулась по локоть в песок. Увенчал композицию космонавт много объясняющим звуком «пшш!».
Коля выпрямился и перевел дух. Он никогда не считал себя выдающимся актером, и правильно делал, но толстяк, судя по всему, его понял. Повторил некоторые Колины жесты и тоже сказал «пшш!». Диалог налаживался.
Толстяк опять взял инициативу в свои руки. Он начал что-то энергично объяснять. Указал пальцем на Колю и ткнул тем же пальцем вниз, показывая на песок перед Колей. Затем ткнул себя в грудь и изобразил какое-то очень сложное движение. Сначала палец устремился в том направлении, откуда прилетел толстяк, затем описал невразумительную окружность и снова вернулся к Коле.
Пока Коля пытался осмыслить предложенную ему пантомиму, ковер-самолет поднялся на пару метров вверх, развернулся и на полной скорости отправился обратно. Растерянный Коля успел только выдавить из себя неопределенной мычание. В ответ толстяк помахал рукой, улыбнулся и опять сделал тот же непонятный жест. Через несколько минут попыхивающий кальяном толстяк скрылся из виду.
Коля обессилено опустился на песок.
– Вот тебе и добродушный толстяк, – вслух подумал он. – А уж улыбался то как!
Он посмотрел вслед исчезнувшему из вида ковру-самолету.
– Похоже, меня опять кинули, – со вздохом заключил космонавт.
Надо было срочно предпринимать меры к спасению. Сориентировавшись по солнцу, Коля запомнил направление, в котором удалился неожиданный визитер. Затем спустился обратно к креслу. На его спинке Коля нашел аптечку и комплект аварийного НЗ. Там же висел бластер. Коля рассовал все по карманам комбинезона, потом сделал пару глотков воды из фляги аварийного запаса. Сразу стало легче. «Ничего, – подумал Коля. – Пойду туда, откуда прилетел этот придурок. Наверняка он там не один. Мне бы только до города добраться, там видно будет».
Неосознанным движением он сунул в карман комбинезона прикрепленный сбоку на кресле игровой компьютер, и поднялся на вершину бархана. Там он еще раз огляделся по сторонам и убедился что пустынный пейзаж не изменился. Коля посмотрел на солнце, что-то посчитал, негромко бормоча себе под нос, и, выбрав направление, быстро пошел по песку. «Ничего, доберусь, – сказал он себе. – Откуда-то же он прилетел, значит, там есть какое-то поселение. И какие-нибудь другие жители. Авось и найдем общий язык. А по дороге можно думать о том, что я сделаю с этим мерзавцем, который видел катастрофу и молча оставил меня здесь умирать». Коля нарочно распалял свое воображение мечтами о том, что он сделает со своим, как он уже считал, кровным врагом, когда встретит его. Это отвлекало от мыслей о собственном безрадостном будущем.
