Все это время комбайн продолжал гонять робота по поляне. Беглецу стало труднее передвигаться. Потерянное предплечье несколько сместило центр тяжести, и робот компенсировал это едва заметным наклоном корпуса влево. Комбайн неутомимо преследовал противника. Огромный вращающийся нож периодически цеплялся за кусты и ветки деревьев, растущих по краю поляны. Комбайн срезал их, ни на мгновение не останавливая своего движения. Не поздоровилось даже небольшому дереву, неудачно оказавшемуся на пути механического лесоруба. Один взмах ножом и комбайн пронесся через то место, где секунду назад стояла молоденькая сосна.
Комбайн объехал поляну не один десяток раз, и его гусеницы вырыли в земле глубокие борозды. Разрытая, всклоченная почва сильно затрудняла движения робота. Теперь беглецу приходилось еще тщательнее смотреть под ноги, и все меньше времени у него оставалось для того, чтобы оглядываться и уворачиваться от страшной пилы.
Наконец, Брик, понукаемый бароном, все же закончил свои объяснения. По команде хозяина он снова нырнул в кусты и затаился там. Убедившись, что его слуга и мулы хорошо спрятались, граф Энимор выпрямился в седле. Он поднял пульт и ввел какую-то команду. Затем сунул пульт в кобуру, крепко взял в руки поводья и пришпорил лошадь. Она заржала и попыталась встать на дыбы.
– Все за мной! – проревел граф и бросил коня вперед.
Всадник пересек поляну и скрылся за деревьями. Его робот тут же повернулся и устремился за хозяином. Комбайн на секунду остановился, оторопев от неожиданного поворота событий. Затем, когда его неповоротливый мозг, наконец, оценил ситуацию, он обиженно взревел всеми моторами, развернулся на месте, выбросив из под гусениц огромные комья земли, и бросился в погоню. Оранжевые разбойники, толпившиеся на дальнем конце поляны, с изумлением наблюдали за этой сценой. Поняв, что схватка вступила в решающую стадию, они разом загомонили, закричали и побежали вслед за удаляющимся комбайном. Последним ковылял толстяк Дронни, громко кляня своих товарищей за то, что бросили его одного. Поляна опустела.
Когда шум погони несколько утих, из-за кустов показалось озабоченное лицо Брика. Он встревожено огляделся по сторонам. Опустевшая поляна представляла собой печальное зрелище. От ровной зеленой лужайки не осталось ни следа. Вся поверхность была исковеркана и разворочена. Можно было подумать, что здесь устроили себе вечеринку с десяток молодых слонов, только что окончивших колледж, и изрядно набравшихся по этому поводу. Более того, судя по нескольким особенно глубоким ямам, участники вечеринки на следующее утро пытались найти на поляне зарытый старинный клад.
Брик с удовлетворением вздохнул. Поляна была пуста, а остальное его волновало постольку поскольку. Он выбрался из кустов, удобно уселся на траве, достал трубку и кисет, неторопливо закурил и приготовился ждать.
Шум погони был хорошо ему слышен. Граф по-прежнему звал всех за собой, на полном скаку удаляясь в направлении, указанном слугой. Комбайн ревел изо всех своих механических сил, продираясь сквозь чащу. Было слышно, как он вовсю работает пилой, прорубая просеку. Он срезал самые большие деревья, стоящие на его пути, а остальную мелочь попросту давил своим массивным корпусом. Позади комбайна бежали возбужденные разбойники. Их выкрики сливались с ревом мотора металлического монстра, что было к лучшему, так как эти слова не сулили ничего хорошего ни графу, ни обоим его слугам: как человеку, так и роботу. Самого робота слышно не было, но Брик не сомневался, что тот держится где-то между Энимором и комбайном.
Голоса, удаляясь, постепенно затихали, но все еще были слышны. Судя по всему, граф уверенно увлекал всю эту странную кавалькаду к одному ему известной цели. Внезапно раздался странный булькающий звук, и громкий рев мотора утих. Голоса разбойников как по команде смолкли. Даже барон больше не кричал. В наступившей тишине до слуха Брика доносились лишь глухие ухающие и чмокающие звуки. Снова отчетливо послышалось бульканье. Внезапно снова заработал мотор комбайна. После тишины леса этот звук показался особенно громким. Но это уже был не рев победителя и преследователя. Что-то жалобное проскальзывало в гуле моторов, больше похожем на зов о помощи. Моторы натужно ревели на одной ноте; их звук становился все глуше и глуше. Наконец, раздалось еще одно громкое «бульк», и мотор стих.
