Лечение хирурга было следующим. Сначала он смазал челюсть Дохаку настойкой сосновой канифоли и масла и перевязал ее волокнами китайской крапивы. Затем он прикрепил веревку к макушке его головы и привязал ее к перекладине, чтобы голова не падала, пока он будет зашивать рану. А потом он велел Дохаку лечь и засыпал его тело рисом, чтобы тот не мог пошевелиться.
В течение трех дней Дохаку ни разу не потерял сознания и все время лежал неподвижно. Он даже не пил настойки женьшеня. Говорят, что только лишь когда ему стал причинять боль геморрой, он принял немного лекарств от боли. В конце концов кости его срослись и он полностью исцелился.
Когда господин Мицусигэ заболел оспой в Симоносэки, Икусима Сакуан дал ему какое-то лекарство. Это был исключительно тяжелый случай болезни, и поэтому приближенные всех сословий были очень обеспокоены состоянием господина Мицусигэ. Неожиданно его струпья почернели, и люди, которые ухаживали за ним, впали в отчаяние. Они тайно сообщили об этом Сакуану, и он сразу же пришел к больному.
– Что ж, это совсем не опасно. Струпья заживают. Вскоре он полностью выздоровеет без каких-либо осложнений, могу обещать вам это, – сказал Сакуан.
Приближенные господина Мицусигэ услышали об этом и подумали: «У Сакуана обеспокоенный вид, значит, с нашим хозяином плохи дела».
Затем Сакуан скрыл кровать больного за ширмой, стал за ней и дал господину Мицусигэ какое-то лекарство. После этого его струпья исчезли, и он полностью исцелился. Впоследствии Сакуан рассказывал одному человеку:
– Пока я лечил хозяина, я принял решение, что если ему не станет лучше, то я вскрою себе живот и умру вместе с ним.
Когда Накано Такуми умирал, подле него собрались все его близкие. Он сказал: «Вы должны понять, что есть три типа решимости, которые может испытывать слуга: решимость выполнить волю хозяина, смелость и готовность умереть».
Однажды, когда несколько человек собрались на площадке возле внутренней цитадели дворца, некто обратился к Утида Сёуэмону:
– Говорят, что вы учите владеть мечом, но ваши поступки в повседневной жизни не подтверждают этого. Если бы вас попросили стать кайсяку, мне кажется, вместо того, чтобы отрубить голову, вы отрубили бы макушку головы.
– Вы ошибаетесь, – ответил Сёуэмон. – Нарисуйте чернилами тончайшую линию на своей шее, и тогда я покажу вам, что могу рубить, не отступая от нее ни на волосок.
Нагаяма Рокуродзаэмон путешествовал по Токайдо[30] и был недалеко от Хамамацу. Когда процессия с его паланкином проходила мимо трактира, к нему подошел нищий и сказал:
– Я – ронин, родом из Этиго. У меня закончились деньги и я оказался в сложном положении. Мы оба воины, пожалуйста, помогите мне.
– Неучтиво говорить, что мы оба воины! – вскричал в гневе Рокуродзаэмон. – Если бы я оказался на твоем месте, я бы совершил сэппуку тут же! Поступи и ты так же, вместо того чтобы обречь себя на позор, выпрашивая деньги на дороге, скорей же!
Говорят, услышав эти слова, нищий удалился.
Макигути Ехэй за свою жизнь был кайсяку для многих людей. Когда некто Канахара должен был совершить сэппуку, Ехэя снова попросили быть кайсяку. Канахара вонзил меч себе в живот, но дальше силы покинули его. Ёхэй тут же приблизился к нему, крикнул на него и наступил ему на ногу. Это дало Канахаре силы распороть живот до конца. Говорят, что, выполнив свой долг кайсяку, Ехэй говорил со слезами на глазах:
– А ведь он когда-то был мне дорогим другом…
Эту историю рассказал мастер Сукээмон.
В то время как один человек совершал сэппуку, кайсяку отрубил ему голову, но она полностью не отделилась от тела, а повисла на небольшом кусочке кожи.
Официальный наблюдатель сказал:
– Вы не справились до конца.
Кайсяку рассердился, взял голову и, перерезав оставшуюся кожу, поднял ее на уровень глаз и воскликнул:
– Что же вы скажете теперь?!
Говорят, что смотреть на это зрелище было неприятно. Эту историю рассказал господин Сукээмон.
В прошлом часто бывало так, что отрубленная голова отлетала в сторону.
Поэтому считалось, что лучше оставить немного кожи, чтобы голова повисла на ней и не попала ни в кого из официальных лиц. Однако в настоящее время считается, что лучше отрубать голову полностью.
