Спроси кто у Молодцова, что происходит кругом, он бы ответить не смог. Все слилось в сплошную непонятную круговерть, наполненную звуками и криком. Он сам ничего не видел, кроме изредка мелькающих всадников в узкой щели, промежутке между бортом и щитом. Да и тогда удавалось разглядеть лишь смазанный силуэт в окружении снежной крошки.
Степняки отошли, наверное, решили дать передохнуть коням, пополнить запас стрел. У самих обережников щиты не сказать чтобы заканчивались, но тоже многие были изрядно побиты. Следующая атака, похоже, будет решающей:
снег копченые притоптали, на крепость купеческих охранников проверили.
– И чего это Хоревой баловать начали, совсем бошки отморозили, – сказал кто-то из гридней Олешья, только не сам Айлад. – У, волчья сыть копченая.
– Это не Хоревой, – быстро подал высокий голосок Бенем.
– Верно говорит наш волчонок, – согласился Шибрида, легко так и непринужденно удерживая щит. – Это Цопон.
– А что они тут забыли, это же не их кочевья? – удивился Путята.
– Не их, но они пришли, значит, захотели поживиться, значит, у них дело здесь какое-то имеется и у того, кто их сюда привел. Батька, позволь с копчеными поговорить?
– Добро.
– Да, не ожидал я тут встретить старых родичей, – грустно сказал Клек. Данила сначала не понял о чем.
А Шибрида выпрямился во весь рост, громко проорал несколько фраз на гортанном языке.
Из рядов степняков выехал всадник, привстал на стременах, крикнул в ответ на вполне понятном словенском:
– Неужто сам северный скороход к нам в стаю пожаловал?
– Вот сколько тебя знаю, Гирза, – ответил Шибрида тоже по-словенски. – Меда Одина в тебе ни на грош, ни одного нормального кенинга[8] придумать не можешь.
– Шибрида, ты, что ли? – Степняк аж еще больше приподнялся на стременах, даже шею вытянул.
– Я, Вольг с вами?
– А нашто тебе?
– Скажи ему, его братья Клек и Зигфрид говорить с ним хотят. Давай поворачивай к нему, скачи во все четыре копыта.
Даниле показалось, что он даже услышал, как степняк от гнева скрежетнул зубами, но коня развернул и ускакал к своим, те перестали верещать и потрясать луками, стали ждать на безопасном удалении.
Не скоро конная лава разошлась, и по освободившемуся коридору проехал всадник на белоснежном скакуне, который статями превосходил любого из коней орды. Упряжь у него была отделана золотом, вовремя выглянувшее солнышко заиграло яркими лучами на драгоценном металле. Такие же солнечные зайчики вспыхнули и на золоченом шлеме, и на посеребренном панцире. Всадник легко спрыгнул в снег, вес брони и оружия ему был привычен, как вторая кожа, он снял шлем, откинул чуб на бритой голове, окрашенный синим, как и усы, что свисали до плеч.
– Зигфрид, ты?! – гаркнул он зычным голосом.
– Я, Вольг! – ответил Шибрида.
– Подойди ко мне, я хочу говорить с тобой, – повелительным тоном, не терпящим возражений, приказал Вольг, воевода Ярополка, которого на Руси звали Варяжко. А еще знали, что он поклялся всей силой отомстить Владимиру за убийство единокровного брата. И месть свою свершал порой очень упорно и умело.
– Дайте мне что-нибудь, – попросил Шибрида. – Из трюма.
Путята переглянулся с Воиславом и шмыгнул в свои закрома. Спустя полминуты вынырнул из трюма с тугим тюком, который варяг запихнул под броню.
– До встречи, братцы, коли обойдется все, я вернусь, а коли нет… то и нет. – Сказав свое напутствие ватаге напоследок, Шибрида спрыгнул и пошагал сквозь снег к своему пестуну и старшему родичу.
Путь был тяжелым не из-за снега, в который иногда приходилось проваливаться по колено, не из-за смрада от лошадей, убитых в людских разборках, и, конечно, не из-за страха перед копчеными. Настоящему варягу смерть в радость, та, которая достойная, принятая в бою. Степняки, конечно, могут попытаться наскочить, взять живьем, а там мучить начать, но не зря у Шибриды за сапогом нож припрятан, он всяко будет проворнее аркана или стрелы.
Нет, не дороги в Ирий боялся Шибрида. Бесстрашный варяг боялся своего родича. Потому что тот был старшим в роду. Твой род – это все! Все, что ты знаешь, все, что ты умеешь, у тебя от них, от твоего рода. Как меч держать, как мясо свежевать, как силки для птиц делать, все от родичей. И как вести себя по Правде, чтобы другие тебя вокруг пальца не обвели, чтобы уважение в дружине заслужить, чтобы самому научиться управлять и приказывать, тоже от них. От старших в роду.
