– Даниил, – громким шепотом позвал Будим, когда вся ватага уже спала, ну, вернее, та ее часть, что отдыхала после рейда и участвовала в жизни крепости.
– Ау.
– Хотел спросить у тебя. Что думаешь делать, когда вернемся в Киев?
«Э, брат, я бы сам хотел знать ответ на этот вопрос», – подумал Молодцов, вслух сказал:
– Не думал пока.
– А я как прикинул, плату от князя получим, еще доля от товаров, как Путята обещал, добыча, в походе добытая, вполне может хватить на свою ладью. Я вот и думаю на следующий год караваном с Путятой отправиться, но уже своим кораблем. Ты как?
– В смысле?
– Со мной за моря пойдешь?
Вот это новость, Данила аж привстал на локте.
– Будим, я так сразу не скажу, такие дела сразу не решаются, надо все обдумать хорошенько, посоветоваться.
– Тоже верно, суетиться тут не к месту, просто я уже все решил, не хочу сидеть на одном месте.
– А чем тебе плавать с Воиславом не по душе?
– Так я слышал, ему Владимир собирается землю дать. Осядет наш батька в княжестве, станет боярином или посадником княжьим.
– Серьезно? Вот новость, я даже как-то не знал… – растерялся Данила.
– А ты с ним оставайся!
– Чего?
– Он тебя привечает, ум твой хвалит, будешь при нем правой рукой, – серьезно предложил Будим.
– Я об этом тоже не думал, да Воиславу есть и без меня на кого опереться. Скорохват, Шибрида с Клеком. Вот к ним как Владимир отнесется, если узнает, кто они?
Шибрида и Клек, побратимы обережников, приходились родней лютому врагу Владимира, Варяжко, бывшему воеводе Ярополка, и даже немало крови попортили Киевскому князю, пока не решили уйти от своего дядьки.
– Кем они приходятся Варяжко, Клек с Шибридой сами скрывать не будут, но Владимир им ничего не сделает, раз они ему служат. Если только вдруг они сами против князя опять не пойдут. Поэтому ты об этом не беспокойся.
– Хорошо, если так.
– Я вот еще что думаю, покупать надо воск и лен, последний весит мало, и сплавлять их надо не по Днепру, а по Волге. Я слышал от купчиков черниговских, очень наш лен на Восходе уважают…
Данила несколько минут искренне слушал рассуждения друга, очень дельные и информативные, кстати, но все-таки сам не заметил, как провалился в сон.
Побеспокоил его металлический звон, нудный, постоянный. Данила разлепил глаза, подумал, что на завтрак зовут, но четкий уверенный голос друга выбил весь сон:
– Облачайся.
Данила немедленно начал натягивать поддоспешник, а на него защитную куртку.
Выбежав во двор, обережник увидел колонну конных гридней, уходящую в ворота, Креслава, тоже на коне, и рядом Воислава, пешим.
Обережники подбежали к батьке с вопросом: что случилось?
– Копченые напали на хутор в полупоприще, вроде небольшая ватага. Я с Креславом отправил Шибриду и Клека, остальные останутся здесь, – лаконично ответил Воислав. Если у кого и были вопросы с сомнениями, то он оставил их при себе.
– Ну Воислав Игоревич, крепость я на тебя оставляю и два больших десятка. Вернемся мы скоро, но ты все равно посмотри тут.
– А как же, побольше добычи тебе!
– Да какая с копченых сейчас добыча, – сокрушился посадник и направил коня из крепости.
– Скорохват, возьми с собой Будима и Даниила, на тебе вся стена от северных ворот до угла крепости и все, кто на ней стоит, тоже. Я по другую сторону встану. Остальные ворота завалить и укрепить. Вдоль стены через каждые десять шагов зажечь факелы и на таком же промежутке бросить их в ров. Каждые сто ударов сердца дозорные между собой должны перекликиваться.
Приказы Воислав отдавал четко и умело, сразу становилось понятно, что организовывать оборону крупной крепости ему не впервой.
– Факелов много пожжем, надо ли, старший? – спросил кто-то из «гражданских», тиун, что ли, он вроде ключника был при Креславе.
На улице было уже темно – Воислав не мог видеть говорившего, поэтому он сказал медленно, тоном, от которого нутро превращается в арктический лед:
– Исполнять.
И тиун все понял; батька продолжил отдавать приказы, кому из челяди встать на стене, а каким гридням встать в резерве, но Данила уже этого не слышал, он вслед за Будимом и Скорохватом взбирался по лестнице на забороло, верхний уровень крепости, в котором, если что, придется держать оборону.
