Князь Русской Америки. Д. П. Максутов - страница 45

Шрифт
Интервал

стр.

Судьба свела в порту Ллойд некоторых морских офицеров, которым предстояло сыграть важную роль в завершении российских дел в Америке. Возможно, они до этого были мало знакомы или незнакомы вовсе. На компанейском барке пришел капитаном Иоганн Фуру-хельм, с которым у князя Д. Максутова будут самые теплые отношения в Америке. На «Палладе» пришли Петр Тихменев и Алексей Пещуров. Первый был уже лейтенантом, второй еще гардемарином. Никто не мог знать своей судьбы. В1863 г. П. Тихменев закончит труд «Историческое обозрение образования Российско-американской компании и действий ее до настоящего времени» и вскоре оставит службу. А. Пещуров будет служить ревностно и даже займет пост управляющего Морским министерством. Но в то лето ни Д Максутов, ни его сослуживцы еще не набрали веса. У каждого был только хороший разгон для карьеры.

На всех кораблях эскадры было около полусотни офицеров. Они общались, вспоминали Морской корпус, искали сослуживцев, рассказывали о службе и делах домашних. Каждый имел возможность сделать визиты на другие корабли эскадры и отдохнуть от товарищей по экипажу.

Сто против одного, что Д. Максутов и А. Пещуров общались в порту Ллойд. Они не могли не знать друг друга по Морскому корпусу. А. Пещуров был младше князя на два года, а значит, и учился в младшей роте. Он позже вышел из корпуса и мог встречать уже оперившихся братьев Максутовых Александра и Дмитрия на кораблях практической флотилии. А вот с пожилым секретарем миссии И. Гончаровым Д. Максутов вряд ли общался. Князь был далек от литературы. И сравнительно пожилой коллежский асессор, автор какой-то «Обыкновенной истории» ему не был интересен. И скорее всего, молодому офицеру ничего не говорило имя русского консула, назначенного в Гонолулу. Этим чиновником Министерства иностранных дел был Эдуард Стекль. Пройдет 15 лет, Э. Стекль подпишет от имении России договор об уступке Аляски, А. Пещуров станет правительственным комиссаром при передаче колоний новым хозяевам, а сам Д. Максутов станет последним высшим должностным лицом Русской Америки.

Полезным, наверное, могло бы оказаться знакомство князя со старшим штурманским офицером «Паллады» капитаном А. Халезо-вым, служившим в свое время в Русской Америке, участвовавшим в знаменитом плавании Г. Невельского на транспорте «Байкал». Но о круге общения лейтенанта можно только догадываться.

«Оливуца» не стояла на месте в праздности; офицеры корвета выполняли опись южной группы базальтовых островов Бонин.

Эскадра пошла в Нагасаки. Это был единственный порт, куда японцы могли допустить иностранные суда. Из европейских народов только голландцам удалось здесь закрепиться. Притом уже давно. Плавание русской эскадры, по отзывам участников, было одним из самых счастливых во всех отношениях. При умеренном ветре корабли держались соединенно. Небо и море спорили друг с другом, кто лучше, кто тише, кто синее. Посольство, как оно виделось с борта флагманского фрегата, хорошо описал его секретарь в книге очерков «Фрегат «Паллада».

9 августа 1853 г. около 6 часов вечера после продолжительного маневрирования русская эскадра бросила якоря на среднем рейде Нагасаки. Конечно, японцев удивило, что с письмом одного Императора другому прибыло так много судов и людей. Глава посольства честно объяснил, что такое число судов определяется особой важностью послания. А образованные офицеры и чиновники, сопровождавшие генерал-адъютанта, наверняка вспоминали Великое посольство петровских времен, караван которого помещался не во всяком европейском городе. Хозяева, проверяя бумаги русских кораблей, очень удивились, почему они находились в плавании разное время. Дескать, на «Палладе» сказали, что «Оливуца» вышла из Камчатки в мае, а на корвете сказали, что в июле. На что командир Д Максутова капитан-лейтенант Н. Назимов ответил: «Оттого я похерил два месяца, чтобы не было придирок и расспросов, где были в это время и что делали». Вполне конкретно объяснил. К. Посьету пришлось облекать ответ Н. Назимова в более дипломатичную форму.

Д. Максутов исправно нес службу на борту корвета и к дипломатической работе не привлекался. Кроме самого Е. Путятина, в


стр.

Похожие книги