КАМА ВПАДАЕТ В КАСПИЙСКОЕ МОРЕ:
ПЕРВЫЕ УРОКИ ГЕОГРАФИИ
1832-1851
На европейских картах XVII в. все, что располагалось восточнее Московии до самого Тихого океана, называлось Великой Тартарией (Татарией). И даже пролив, отделяющий от материка самый большой тихоокеанский остров российского владения — Сахалин, назван в силу этой традиции Татарским. Предки русского князя — татарские мурзы, сами того не желая, дали название огромной стране. Правда, существовала эта страна лишь на сомнительных картах и в воображении просвещенных европейцев. Существование этой виртуальной страны пугало Европу с XIII в. Столетие с такой нумерацией само по себе никак не могло быть счастливым, а тут еще откуда ни возьмись монгольское нашествие, ставшее в исторических хрониках татаро-монгольским. Последний раз «татарские полчища» прошлись по Европе эдак в 1812—1814 годах, ставя на место Императора французов духовного потомка Чингисхана. Правда, были эти славные всадники уже под двуглавым российским орлом. Когда менее чем через полвека после Наполеоновских войн в Германии нашли первый череп древнего человека, названного неандертальцем, антропологи первоначально посчитали, что он принадлежал татарскому воину-освободителю той эпохи. Можно подумать, что среди европейцев не хватает людей с оригинальной внешностью.
Часть Азии за Уральскими горами — Камнем, именуемая русскими Сибирью, а не Татарией, могла казаться бесконечной. За этой землей начинался Восточный океан, за ним Америка. Вопрос, сошлась ли Великая Татария с Америкой, волновал не одно поколение географов. Чем восточнее, тем все менее подробными становились европейские карты, тем больше неизведанные воды и земли давали простора фантазии путешественникам и порой независимым от них картографам. Одна такая фантазийная карта заставила В. Беринга бессмысленно тратить время на поиски несуществующей земли. Дорого заплатила Вторая Камчатская экспедиция за полет воображения европейских картографов. Настоящие карты чертились кровью; русской, татарской и легиона племен, которые «стремились» войти в европейское географическое пространство. К середине XIX в. карта той части Азии, которой предстояло стать российской, была обозначена только в самых общих контурах. Империя продолжала прирастать Сибирью.
Таких экспликаций к карте Родины юный князь Дмитрий Максутов конечно же не получал. Его никто не готовил княжить или управлять землями, исконными или обретенными. Как и всякого русского дворянина, его готовили служить. Служить Отечеству и Трону.
Принято считать, что дворяне получали начальное домашнее образование и воспитание. Причем упор делался на последнем слове. Влиянием улицы можно пренебречь. Но влиянием города детства и реки, на которой он стоит, пренебрегать нельзя. Как Нева продолжает воспитывать Петербург — Северную столицу, так Кама воспитывает Пермь, тоже не последний город России. Первоначально Пермью русские называли предуральские просторы. Русь стала прирастать Пермью, точнее сказать, прорастать в Пермь или сращиваться с ней кровью во времена Василия Темного, почти в то же время, когда создавалось Касимовское царство.
В 1723 г. в узкой долине реки Егошихи, притока Камы, возникло поселение при медеплавильном заводе, преобразованное в 1780 г. в город Пермь. Идея сподвижника Петра Великого Василия Татищева была предельно ясная — заложить на уральских землях до 40 казенных заводов. В то время в Прикамье сначала была найдена медь. Медеплавильные заводы определили судьбу будущего поселения. В Перми планировалось окончательно очищать всю уральскую медь, поэтому город-завод на Каме стал первым среди прочих.
В. Татищев творил будущее России, а под конец жизни составил первую в Отечестве «Историю Российскую». Не дано было ему знать, что Пермская земля породит людей, которые откроют и закроют Русскую Америку.
Город на холмистом высоком берегу полноводной Камы стал центром необъятного Пермского наместничества, а следующий век встречал уже как центр Пермской губернии. Основанный как большая военная кузница Западного Урала, город остается таким и до дней нынешних. Уже в годы пребывания князя Д. Максутова в Америке медеплавильное производство переросло в сталелитейное. Были основаны «Пермские пушечные заводы». Пушка, изготовленная в 1868 г. на заводе, прозванном «Мотовилиха», до сих пор остается в Книге рекордов Гиннесса как самая тяжелая в мире.
