Марии было всего восемнадцать. Родственники описывали ее как привлекательную молодую особу, всегда очень оживленную, немного шумливую. Наружность ее была такова, что порой она казалась очень красивой, а порой просто имела вид дурнушки. Можно предположить, что Дмитрий Петрович увидел Марию еще девочкой, не раз проезжая Иркутск. Молодой герой еще тогда мог пленить сердце юной особы. Поэтому она не медлила с ответом.
В феврале молодая чета с дочерьми князя от первого брака и няней выехали в Англию. Князь так и не решился оставлять детей в Петербурге. Рейс Ливерпуль—Нью-Йорк занимал недели три. Далее предстояло добраться до Панамы, сушей преодолеть перешеек и попасть в знакомый Сан-Франциско. Там как повезет. Убывая в колонии, новый Главный правитель догадывался, что транспорт ему будет подготовлен самый достойный.
Весной 1863 г. князь мог быть, с одной стороны, доволен, что избежал участия в дебатах о судьбе колоний, а другой — озабочен неясностью своего положения. Только в одном он был уверен, что его продолжительный отпуск в столицу закончится, и он вернется в Русскую Америку к сыну или за сыном. С начала 1863 г. динамика взаимоотношений Россия Европейская — Россия Американская стала такой, что инструкции, посылаемые вдогонку, стали сильно отставать от реальности. Главное правление в Петербурге и Ново-Архангельская контора утрачивали взаимодействие. Но главное, нарушалась дорогой ценой достигнутая симфония РАК и государства. Отправляясь принимать пост Главного правителя колоний, Д. Максутов получил на руки всеохватывающую инструкцию — Предписание. Это последний документ синхронной деятельности РАК.
Полученная инструкция явилась промежуточным документом, заменявшим в какой-то мере Устав компании. Князь был ознакомлен с отчетами комиссии Костливцева и Головина. Прочитал не успевшее в Ново-Архангельск приложение к Морскому сборнику за 1861 г. «Материалы для истории русских заселений по берегам Восточного океана». Обнаруженные ревизорами недостатки в работе колониальной администрации были следствием накопленных за многие годы ошибок, некоторого своекорыстия и недальновидности не одного поколения руководителей компании. Лично в вину Главному правителю колоний И. Фурухельму и его помощнику Д. Максутову поставить было нечего. Более того, в них видели преобразователей колоний в духе реформ.
Во время пребывания в Петербурге князь принял посильное участие в работе комитета, готовившего доклад «Об устройстве русских американских колоний». Его могли заслушать директора компании и представитель Морского министерства в комитете контр-адмирал И. Шестаков. Заслушивание могло быть как в официальной обстановке на Мойке или в Адмиралтействе, так и в приватных беседах по всем адресам Петербурга, где только появлялся князь. Окончательный доклад комитета ко времени убытия князя в колонии готов еще не был. В эпоху первого пришествия гласности в российскую общественную жизнь обсуждение и принятие судьбоносных решений имели обыкновение затягиваться.
В докладе об обустройстве колоний предлагалось «главное управление краем и наблюдение за компанейской администрацией вверить назначаемому высочайшей властью Военному губернатору». Князь мог видеть этим военным губернатором себя, а мог и ожидать прибытия начальника над собой. На Мойке, 72 же считали пост военного губернатора не только лишним, но и вредным. Главное правление РАК не желало в колониях видеть над собой никакой власти и всячески препятствовало появлению государственной администрации в Русской Америке. Директора полагали:
^--^
что хорошо для компании, то хорошо для России. Комитет министров небезосновательно считал, что компания тормозит развитие края и общий ход реформ.
По государственному замыслу мог измениться сам статус колоний. Идея унификации государственного управления империи постепенно выкристаллизовывалась. Русскую Америку, в отличие от Польши и Финляндии, не представляли автономной. Чем ей стать, было еще не очевидно, губернией или краем, как Приморский. Только к 1865 г. правительство признало, «что не может принять в свое непосредственное управление обширную и отдаленную страну, в которой оно в настоящее время не имеет никаких почти средств для поддержания своей власти». Поэтому РАК получила продление привилегий и право поднимать на своих судах Высочайше утвержденный особый флаг, ношение формы одежды служащих на судах и употребление печати с государственным гербом. Все это было отражено в Высочайше утвержденном Мнении Государственного совета
