А и было дело на Неве-реке,
На Неве-реке, на большой воде:
Там рубили мы злое воинство…
Уж как бились мы, как рубились мы,
Корабли рубили по досточкам,
Нашу кровь-руду не жалели мы
За великую землю Русскую…
А потом бились мы на холодном льду,
Да льду на Чудском бились озере.
Порубили мы там да псов-рыцарей,
Потопили немало их в озере!
Да и будут знать наши вороги,
Воры-вороги ненасытные:
Русь нельзя топтать безнаказанно!
Кто придет на Русь, будет насмерть бит,
Не уступим мы землю Русскую!
Князь со всей огромной ратью въехал в город. Колокольный звон усилился, и теперь встречать победителей вышли уже все горожане. Люди крестились, кланялись князю и его воинам, некоторые плакали, вытирая глаза рукавами.
От главной городской площади, от храма Святой Троицы, двигалась процессия: священники в праздничных ризах, с иконами и хоругвями, а за ними – мужчины, женщины, дети…
Идущие одним стройным хором пели так, что даже звон колоколов не заглушал их пения:
Спаси, Господи, люди Твоя
и благослови достояние Твое,
Победы православным на сопротивныя даруя
И Твое сохраняя Крестом Твоим жительство!
Когда между шествием и едущей ратью осталось несколько саженей, Александр остановил коня и, подняв руку, приказал остановиться остальным. Спешился, подошёл к идущему впереди шествия священнику, низко поклонился, осеняя себя крестом. Затем поцеловал икону Пресвятой Богородицы, которую священник держал перед собой.
– Господи! Силою Твоею возвеселится царь! – воскликнул священник, перекрестил князя и, обернувшись к идущим за ним людям, во весь голос возгласил: – Спасителю земли Русской, сокрушителю врагов наших, князю Александру Ярославичу – благая и многая лета!
Все, и священники, и миряне, в один голос запели «Многая лета».
Толпа заполнила площадь до отказа. Воины подоспевшего за остальными арьергарда привели пленных вместе с ранее захваченными во Пскове изменниками-боярами. Тычками заставили их всех встать на колени.
Народ разразился криками, задние ряды давили на передние, люди порывались наброситься на побеждённых врагов.
Но, покрывая и рёв толпы, и всё ещё мощный гул начинающих смолкать колоколов, князь Александр воскликнул:
– Тише! Тихо, я сказал!
И почти сразу все умолкли.
Князь стоял на паперти собора Святой Троицы, рядом с ним – несколько священников и монахов.
– Русские люди! Православные! – обратился Александр Ярославич к собравшимся. – Сегодня мы одержали победу над нашими врагами. Над теми, кто захватывал наши земли, сжигал наши монастыри, убивал священнослужителей…
– Ихние иезуиты в иных монастырях наших монахов живьём жгли! – закричал из толпы какой-то монах. – Святыни наши уничтожали!
– Детей малых и тех убивали! – взвился негодующий женский голос.
Князь снова поднял руку, и вновь стало тихо.
– За свои злодеяния некоторые из них уже поплатились! – продолжал Александр. – А тех, кто сегодня уцелел в битве, мы с вами вправе судить. Кто скажет мне: что с ними делать?
– Вешать всех!
– На костёр! Как они нас, так и мы их!
– Смерть псам ненасытным!
– Смерть им!!!
– Ну не всем же! – вновь покрыл общий крик своим могучим голосом молодой князь. – Чем мы будем лучше их, если станем не карать, а просто убивать всех без разбора? Вот этих, – он указал на сгрудившихся в окружении русских ратников пленённых ландскнехтов, – я бы отпустил восвояси. Они шли туда, куда им приказали, значит, и вины на них нет. Развяжите их, братья, и гоните отсюда в шею!
Пока дружинники освобождали и с удовольствием на прощание награждали ландскнехтов пинками, а народ отпускал им вслед брань и шутки, князь продолжал:
– Что до рыцарей, то они нам могут пригодиться. В плену у ливонцев немало наших воинов, и теперь мы можем их выкупить – обменять на этих лихих завоевателей. Думаю, охоты приходить к нам с войной у них уже не будет! И запомните все! – возвысил он голос до предела. – Кто поднимет меч на нашу веру православную, от меча и погибнет! На том стоит и стоять будет Русская земля!
Многие из пленённых рыцарей слушали слова князя, опустив головы.
– А теперь! – воскликнул Александр. – Скажите мне, псковитяне, как поступить с изменниками, с теми, кто привёл врагов в город, сдал им его? Как быть с этими вот боярами, продавшими вас всех, и веру нашу, и землю нашу?
