Грейс обнаружила, что ей трудно удается сдерживать бьющую ключом сексуальность своей старшей дочери. Однажды, в 1976 году, Эрл Мак, продюсер фильма «Дети Театральной улицы», обедал в парижском особняке Гримальди. На обеде присутствовали Каролина и Ренье, а также пианист Артур Рубинштейн с супругой, жившие по соседству. Общество неспешно, в духе лучших французских традиций, предавалось чревоугодию, когда Грейс обратила внимание, что Каролина вышла из комнаты и долго не возвращается. Княгиня бросилась к окну и неожиданно от ее самообладания не осталось и следа.
— Где Каролина? Куда она подевалась? — с отчаянием в голосе вопрошала она. Вместо элегантной хозяйки дома перед окружающими внезапно предстала напуганная мать. — Ты дал ей свою машину, Ренье? Я же знаю, она отправилась к этому Жюно!
Филипп Жюно принадлежал к той категории молодых людей, от которых мать стремится уберечь своих дочерей, — возможно, это лучшее объяснение дерзкому шагу Каролины, вышедшей за него замуж. Жюно не был красавцем в привычном смысле этого слова, однако умел приятными манерами и подкупающей улыбкой расположить к себе женщин. В то время это был весьма удачливый бизнесмен, специализировавшийся на сделках с недвижимостью в Северной Америке. Он владел акциями крупных торговых центров от Монреаля до Далласа. Его отец был заместителем мэра Парижа, и поэтому можно сказать, что Жюно происходил из солидного буржуазного семейства. Филипп Жюно был на семнадцать лет старше Каролины (в 1976 году, когда они начали встречаться, ему уже стукнуло тридцать шесть, хотя Каролине было всего девятнадцать) и, помимо всего прочего, прославился как дамский угодник. Будучи намного старше Каролины, он обладал живым умом, некоторой аурой загадочности и шармом; именно это и помогло эму стать завзятым сердцеедом. Филипп Жюно был скроен по той же мерке, что и Олег Кассини.
Каролина унаследовала от Грейс ее поразительную способность выбирать кавалеров в пику родителям. Казалось, девушке доставляло удовольствие доводить мать. Она словно желала узнать, насколько той хватит терпения. Как-то раз, когда Гвен Робинс гостила на Фош-авеню, туда наведался Жюно.
«Это было в те дни, когда в моде были брюки в облипку, — вспоминает писательница.
— И этот Жюно щеголял самыми что ни на есть тесными брюками. Когда он вошел в комнату, Каролина подошла к нему и потерлась о его живот. В жизни не видела столь вызывающей откровенности. «Грейс, — сказала я. — Как ты только позволяешь подобные вольности в присутствии посторонних?» — «Ах, голубушка, — ответила она, всплеснув руками, словно давно уже оставила всякие попытки. — Что, по-твоему, мне делать?»
Отчасти поведение Каролины было тем же самым, чем в свое время подарки от шаха. «Иногда случается, — призналась Грейс в июне 1978 года, — что я узнаю в ней себя».
Каролина бросала матери откровенный вызов своей молодостью, своей красотой и тем, что имела роман с привлекательным, темпераментным мужчиной. Казалось, она нарочно провоцировала Грейс. По уши влюбившись в Жюно, Каролина приняла его неофициальное предложение пожениться после того, как они серьезно встречались на протяжении почти целого года. Однако, когда мать высказала свои опасения, Каролина предложила альтернативное решение: она просто переедет к Филиппу.
В свое время, столкнувшись с подобной ситуацией после ссоры с родителями из-за Олега Кассини, Грейс решила тихо поступить по-своему. Помечтав какое-то время о бегстве с женихом, она предпочла тогда спокойную связь, не привлекавшую к себе посторонних взглядов. Однако от Каролины вряд ли можно было ожидать подобной тактичности и покорности. И к тому же, для Грейс в те годы казалось совершенно неприемлемым, чтобы дочь князя и княгини Монако откровенно жила с мужчиной в не освященном церковью браке.
«Мама тогда сказала: «Разумеется, он не тот, за кого я бы посоветовала тебе выйти замуж, — вспоминает Каролина, — но теперь уже ничего не поделаешь, ты слишком давно встречаешься с ним… Что подумают люди, если ты встречалась с парнем почти два года?»
В этом была вся Грейс, с ее старомодными воззрениями и предрассудками. То, что, по ее мнению, Жюно был не пара Каролине, отступило на второй план перед стремлением сохранить благопристойность. Умение не ударить лицом в грязь являлось одновременно величайшим достоинством и величайшей слабостью Грейс, будь она представительницей клана Келли, голливудской Снежной Королевой или же княгиней Монако. Каролина знала, что делает, когда предложила матери, что просто переедет жить к Филиппу. Она ни на минуту не сомневалась в том, какое именно решение примет Грейс.
