В прихожей послышались голоса, с появлением Саклинга обстановка, кажется, стала накаляться. Баллард подошел к двери и прислушался, но его отупевший от медикаментов мозг не воспринимал смысл разговора. Он молил Бога, чтобы Криппс сдержал свое слово и не выдал его. Он не хотел стать таким же монстром, как Мироненко. Какая же это свобода, если ты столь ужасен? Это просто другой вид тирании. Но в таком случае он не желает быть первым в новой ударной группе Криппса. Он не принадлежит никому, даже самому себе. Он безнадежно потерян. И разве не говорил Мироненко при их первой встрече, что человек, не чувствующий себя потерянным, действительно потерян? Уж лучше существовать в сумеречном пространстве между одним состоянием и другим, находя компромиссы в сомнениях и двусмысленности, чем испытывать определенность каменной башни.
Голоса внизу становились все более раздраженными. Баллард открыл дверь, чтобы лучше слышать. До него донесся голос Саклинга, язвительный, но и угрожающий.
- Все кончено... - говорил он Криппсу. - ...Ты что, по-английски не понимаешь?
Криппс хотел что-то возразить, но Саклинг грубо оборвал:
- Или ты пойдешь как джентльмен сам, или Гидеон и Шеппард тебя выволокут. Что ты выбираешь?
- В чем дело? - возмутился Криппс. - Ты никто, Саклинг. Ты смешон.
- До вчерашнего дня, - ответил тот. - Теперь кое-что изменилось. Один раз повезет и собаке, не так ли? Ты должен знать это особенно хорошо. На твоем месте я бы надел плащ, на улице дождь.
После минутной паузы Криппс сказал:
- Хорошо. Я иду.
- Послушный мальчик, - издевательски-ласково сказал Саклинг. - Гидеон, пойди проверь наверху.
- Я здесь один, - сказал Криппс.
- Не сомневаюсь, - ответил Саклинг, и снова повернулся к Гидеону. Пошевеливайся!
Баллард слышал, как кто-то сделал несколько шагов по коридору, и сразу затем резкие движения нескольких человек. Или Криппс совершил попытку к бегству, или набросился на Саклинга, - одно из двух. Саклинг что-то выкрикнул, завязалась борьба. Затем, покрывая шарканье ног, прозвучал выстрел.
Криппс вскрикнул, и послышался звук его падения.
Затем снова голос Саклинга, тонкий от ярости.
- Идиот!
Криппс что-то простонал, но Баллард не разобрал слов. Возможно, он просил добить его, потому что Саклинг ответил:
- Нет. Ты отправишься в Лондон. Шеппард, останови кровотечение. Гидеон - наверх.
Баллард отпрянул от перил, когда Гидеон начал подниматься по лестнице. Он плохо соображал и чувствовал слабость во всем теле. Из этой западни не было выхода. Они загонят его в угол и уничтожат. Ведь он зверь - бешенная собака в западне. Надо было убить Саклинга, когда была такая возможность. Но что бы это дало? В мире полно людей вроде Саклинга, выжидающих время, чтобы обнаружить свое истинное лицо; подлые, недалекие, скрытные людишки. И вдруг как будто зверь пошевелился в нем, он вспомнил и парк, и туман, и улыбку на лице Мироненко и почувствовал прилив горя, оттого что никогда не жил - не жил жизнью монстра.
Гидеон был уже почти наверху. Чтобы отсрочить неизбежное хотя бы на несколько мгновений, Баллард скользнул по коридору и открыл первую попавшуюся дверь. Это оказалась ванная. На двери была задвижка, и он ее закрыл.
В ванной журчала вода. Кусок водосточной трубы оторвался, и на подоконник бежала ручьем дождевая вода. Этот звук и холод в ванной снова напомнили ему о видениях той ночи. Он вспомнил боль и кровь, вспомнил душ как вода лилась на голову, освобождая его от укрощающей боли. При этой мысли его губы непроизвольно произнесли три слова: "Я не верю".
Его услышали.
- Тут кто-то есть, - крикнул Гидеон, он подошел к двери и ударил в нее. - Открывай!
Баллард слышал его хорошо, но не отвечал. В горле он чувствовал жжение, а в голове снова нарастал гул турбин. В отчаянии он прислонился спиной к двери.
Саклинг моментально поднялся по лестнице и уже стоял за дверью.
- Кто там внутри? - раздался его требовательный голос. - Отвечай! Кто там?
Не получив ответа, он приказал привести Криппса. Опять возникло движение - выполняли его приказ.
- В последний раз... - сказал Саклинг.
