- О, Боже! - вырвалось у него.
- Смотри на меня! - ее слова уже потеряли свою мягкость.
Ничего уже не осталось от той Мерилин, которая только что обнимала его. Объятия опять сжались, и из груди Рики вырвался вздох, что попытки к бегству бесполезны. Его позвоночник треснул под невыносимой тяжестью, и боль пронзила тело как пламя, взорвавшись в глазах всеми цветами радуги.
- Тебе следует убраться из этого города, - услышал Рики. Но перед ним была уже не Мерилин. Сквозь прекрасные и совершенные черты ее лица проступило лицо Уэйна. Ковбой смотрел презрительно, и в какую-то долю секунды Рики отметил этот взгляд, но затем образ стал разрушаться, и теперь что-то иное, незнакомое, проявилось в этом лице. Тогда Рики задал последний в своей жизни вопрос.
- Кто ты?
Он не получил ответа. Существо, находящееся перед Рики, явно черпало энергию из его изумления. Из груди этого создания вырвалось щупальце, нечто, напоминающее рожки улитки, и потянулось к голове Рики.
- Ты нужен мне.
Это был уже не голос Монро. И даже не голос Уэйна. Он принадлежал неведомой жестокой твари.
- Я чертовски слаб. Существование в этом мире очень утомляет меня.
Чудище тянулось к Рики, готовясь запустить в него ужасающее щупальце, еще столь недавно бывшее ласковыми руками Мерилин. Рики чувствовал, как из него уходит энергия, как жизненные силы оставляют его. Неведомое существо насыщалось и становилось все более могущественным по мере того, как Рики слабел и в нем угасала жизнь. Рики отдавал себе отчет, что должен быть уже мертвым, потому что уже давно не дышал. Он не знал, сколько все это продолжалось. Возможно, минуты. Но он не мог быть уверен. Пока Рики прислушивался к биению своего сердца, щупальца обвили его голову и проникли в уши. Даже в этом бреду ощущение было не из приятных. Ему захотелось закричать, чтобы прекратилось это. Но пальцы уже рылись в его голове, разрывая барабанные перепонки, проникая в мозг, копошась в нем, словно черви. Он был все еще жив, даже теперь, по-прежнему глядя на своего мучителя и ощущая, что пальцы уже нащупали его глаза и выдавливают их. Его глаза неожиданно вздулись и вырвались из глазниц. В одно мгновение он увидел мир с совершенно неожиданных позиций, совершенно в новом ракурсе. Взгляд скользнул по его собственной щеке, затем по губам, подбородку... Ощущение было ужасающим, но, к счастью, коротким. Картины его тридцатисемилетней жизни прокрутились перед его мысленным взором, и Рики упал, погрузившись в неведомое.
Вся история с Рики заняла не более трех минут. Все это время Верди перебирала ключи из связки Рики, пытаясь найти хоть один, подходящий к двери. Но бесполезно. Если бы не ее упрямство, стоило бы вернуться в зал и попросить о помощи. Механические предметы, в том числе замки, являли собой вызов ее самолюбию. Она презирала мужчин, вечно чувствующих свое превосходство во всем, что касается приборов, систем или логики. Она скорее бы умерла, чем поплелась к Рики, чтобы сообщить ему о своей неспособности открыть эту чертову дверь. К тому времени, как она оставила свое занятие, Рики был уже мертв. Она красочно выругалась на каждый ключ в отдельности и на всю связку в целом; она признала поражение. Видимо, Рики имел какой-то секрет обращения с этими штучками, которые она не могла раскусить. Ну да Бог с ним. Теперь она желала только одного: поскорее вырваться отсюда. Стены начинали давить на нее. Она боялась оказаться запертой, так и не узнан о том, что стряслось наверху.
Ко всему прочему огни в фойе стали меркнуть, умирая один за одним. Что в конце концов за чертовщина творится?
Без предупреждения все огни вдруг погасли, и она поклялась бы, что в этот момент за дверьми кино послышалось какое-то движение. Откуда-то с боку на нее струился свет сильнее чем свет фонаря.
- Рики? - бросилась она в темноту, которая, казалось, поглотила ее слова. То ли это, то ли то, что она не очень-то верила, что это Рики, заставило ее повторить шепотом:
- Рики...
Створки раздвижной двери мягко сомкнулись, как будто кто-то прикрыл их изнутри.
- ...ты?!
