К моей любимой Нине Костериной на «дневниковой» книжной полке прислонились Лева Федотов, Нина Луговская и Юра Рябинкин. Лева был одноклассником Юрия Трифонова и прототипом Антона из «Дома на набережной» – лучшего друга автора и повествователя. В записях гениально одаренного мальчика в начале 1941-го предсказаны и будущая война, и даже ее ход. Нинин дневник извлечен из ее следственного дела и поражает недетским отторжением повседневной сталинской действительности 1932–1937 годов. Блокадные записи Юры обнародовали Д. Гранин и А. Адамович в своей замечательной «Блокадной книге», еще раз явив миру душу «русского мальчика» с бесконечно честным и совестливым отношением к себе и миру.
Словом, если вы стремитесь к адекватному постижению нашего прошлого и нашего народа – читайте дневники! И ведите их сами…
Я уже говорила, что все большую часть литературного пространства отвоевывает проза, являющая собой сплав документального и художественного повествования. Внутри этого способа освоения мира на наших глазах формируются отличающиеся друг от друга жанры. Так, Светлана Алексиевич предпочитает львиную часть текста отдавать исповедальному слову различных лиц, а ее авторская личность проявляется в вопросах, кратких замечаниях, предисловиях и постскриптумах, наконец, в отборе помянутых исповедей. Бенедикт Сарнов в четырехтомнике «Сталин и писатели» отдает предпочтение «нарезке и компоновке» документов, сопровождаемых авторским комментарием; его захватывающие двухтомные мемуары «Скуки не было» построены, наоборот, на авторском слове о подлинных фактах, но в текст достаточно широко включены как чужие воспоминания, так и документальные свидетельства.
К подобной «интегративной прозе» я бы отнесла многие появившиеся за последние десятилетия произведения мемуарного характера. От «чистой» мемуаристики они отличаются повышенной степенью откровенной рефлексии, а также постоянной корректировкой и интерпретацией изображаемых фактов и явлений в свете сегодняшних взглядов автора. Назову книги Андрея Колесникова («Попытка словаря. Семидесятые и ранее», 2010, «Дом на Старой площади. Сноски и примечания», 2019), Сергея Гречишкина («Все нормально. Жизнь и приключения советского мальчика», 2020), Ольги Кучкиной («Косой дождь, или Передислокация пигалицы», 2010), Аллы Гербер («А жизнь была прекрасная!», 2018) – они доставили мне много радости и вызвали немало интеллектуальных и эмоциональных ассоциаций.
Использование документов в художественно-просветительских целях – дело нелегкое. С почтением отношусь к многолетнему труду Юрия Слёзкина над эпопеей «Дом правительства. Сага о русской революции» (2019), посвященной знаменитому Дому на набережной и являющей собой историю нескольких населяющих его семей, которая представлена в числе прочих источников многочисленными личными свидетельствами. Сила воздействия этого монументального тома несколько ослабляется тем, что помянутые семейные истории даются раздробленно, общий принцип изложения строго хронологический. Из-за постоянного перескакивания от одного персонажа к другому не складываются цельные портреты действующих лиц. А ведь именно эти портреты в первую очередь пробуждают эмоции читателя и запоминаются ему.
Еще труднее задача вкрапления документа в беллетристическое повествование с вымышленными героями. Сразу же приходит на ум «Красное колесо» А. И. Солженицына. Увы, я не принадлежу к числу усердных читателей этой гигантской (хотя бы по объему) эпопеи. Не принадлежу и к небольшому кругу ее поклонников. Все-таки нарушены Александром Исаевичем какие-то важные законы читательского восприятия. Не читается. И не переживается.
Занимательной и многообещающей кажется попытка дать характеристику времени (года, десятилетия, века наконец) с помощью авторской компоновки всевозможных документов и краткого пересказа наиболее значимых фактов, событий, явлений вкупе с описанием персонажей. Не самым удачным образом это получилось у Ф. Раззакова, тем не менее два его громадных тома «Жизнь замечательных времен. Время, события, люди», посвященных периодам 1970–1974 и 1975–1979 годов, читаю и перечитываю с удовольствием. Истинный же гений подобного жанра, безусловно, Леонид Парфенов: все книжные выпуски его замечательных «Намедни» занимают почетное место в моей библиотеке.
