— На Кубани улицы станиц выстроены аккуратно. Одна за другою. В ряд. И называют их линиями. А здесь строились, похоже, как Бог на душу положит!
— Это потому, что там казаки селились организованно, полками. Остановится сотня на отведенном ей месте. И по команде, по плану начинает строиться на земле. А сюда, на Дон, люди приходили вольные. И жили на хуторах, кому как нравится… — пояснила Дарья.
— И откуда мы все знаем? — шутливо поинтересовался иеромонах.
— А я учусь в институте культуры! — гордо ответила девчонка.
— Так вы не местные? — удивился отец Анатолий.
На что из-за руля ответил Роман:
— Не совсем: я приехал сюда, в станицу, к дяде, Ивану Петровичу. Мы Ефремовы. Он уроженец этих мест. Но с детства тут не был. А потом, в девяностые годы, чего-то его потянуло сюда. На родину предков. Он построил усадьбу. И теперь живет наездами. Ну вот и я на каникулы приезжаю. Мы и встретились с Дарьей, — добавил «спартанец», чуть тряхнув чубатой головой…
— А мы, можно сказать, местные. У нас тут курень всегда стоял. И кто-нибудь жил из родных. Вот дед сейчас здесь живет. Я тоже сюда всегда из города на каникулы приезжаю, — сказала Дарья… — Мой дедушка — казачий генерал, — добавила она, и в ее голосе послышалась гордость за свою семью.
Отец Анатолий привычно уловил в ее правильной речи южнорусское гэканье.
Потянулись мимо улицы Вешенской. Отец Анатолий, который молча смотрел на пролетающие заборы, думал, продолжая сравнивать Кубань и Дон: «Тамошние казаки — выходцы с Украины, бывшие запорожцы, переселенные Екатериной Второй, сохранили свой обычай. Обустройство на новом месте начинают с того, что сажают сад, деревья. А в России первое, что делают, — ставят забор. С чем это связано? С менталитетом, наверное!»
Пролетели райцентр. И дорога потянулась среди сосновых посадок.
— А ведь сосны по идее тут расти не должны? — полувопросительно — полуутвердительно заметил Казаков. — Это ж степь. Сплошной песок и суховеи…
— Этот лес сосновый — насадной. Их во времена Союза рассаживали. Шолохов это дело предложил и добился такой программы…
— Вот оно как?! — удивился отец Анатолий. — Стало быть, руку приложил…
Все рано или поздно кончается. Кончился и асфальт, да так неожиданно. Километра за два до Новосоветской вместо твердого покрытия пошла гравийная насыпь, на которой «джип-широкий» загремел подвеской, зарычал, как козелок…
Чтобы не гробить подвеску, Роман съехал на обочину в песчаную колею, протоптанную такими же бедолагами-автомобилистами. Дальше они плыли в клубах мельчайшей пыли мимо обнесенного оградой большого кладбища. На него, судя по размерам, и переселилось в советское время население этой когда-то богатой и хлебосольной станицы. Впрочем, это произошло не только здесь, а по всей Руси великой, которая много лет назад называлась Советским Союзом.
На подъезде к Новосоветской они увидели сиротливо стоящие посреди песчаной степи брошенные курени. Разломанные остатки заборов, проваленные крыши, торчащие деревянные остовы домов и покосившиеся останки хозяйственных построек говорили о многолетнем отсутствии хозяйской руки.
Совсем не таким представлял он себе новое поприще, куда забросила его судьба. Для Новосоветской, похоже, советская власть оказалась злой мачехой. И станица ужалась и высохла, как шагреневая кожа в романе французского писателя.
Грустная картина запустения и разрухи немного менялась по мере того, как они продвигались к центру. Тут все еще стоял, как могучий дуб среди чахлого леса, большой и красивый храм — свидетель другой, бурлившей когда-то жизни.
Отец Анатолий знал, что строительство храмов в Российской империи было строго регламентировано и размер их зависел от количества жителей того или иного поселения. Оценив размеры здания, он прикинул про себя: «Не меньше тысячи жителей здесь было». А вслух спросил:
— А сколько теперь осталось казаков?
— Ну, человек сто, наверное!
— Н-да! Как говорится, остались от козлика рожки да ножки. — И добавил советскую речевку: «Прошла зима, настало лето — спасибо партии за это!»
Наконец появилась целая живая улица. И они покатили по ней в поисках нужного дома. Остановились у высокого забора с воротами.
