Это ощущение непрочности бытия имело и мифологические основания. Когда спустившемуся с высоких Небес на острова Японии богу Ниниги были предложены на выбор две дочери бога гор, он выбрал младшую сестру по имени Цветущая, а старшую, Высокую Скалу, — отослал отцу, поскольку он счел ее безобразной. Тогда отец разгневался (старшая дочь есть старшая дочь) и поведал о своем первоначальном замысле: если бы Ниниги выбрал себе в супруги Скалу, жизнь потомков Ниниги была бы вечной и прочной — подобно горам и камням. Но Ниниги совершил неправильный выбор, и потому жизнь его потомков, то есть всех японских людей, начиная от самих императоров и кончая простолюдинами, будет бурно-прекрасной, но недолговечной — как весеннее цветение.
Неважно, верим ли мы в этот миф или нет. Исходя из собственного опыта, мы твердо знаем, что земной путь человека имеет предел. Несмотря на то, что средняя продолжительность жизни японцев на сегодняшний день — самая высокая в мире, миллионы японцев сбегаются под сакуру вместе с началом ее цветения.
Сосна.
Наверное, всякий видел на японских картинах и картинках изображение сосны. Искалеченная ветрами, с кривым узловатым стволом, она стала одним из символов Японии — как в глазах обитателей западных стран, так и для самих японцев. Сосна — это такой «человек», который несмотря на все климатическо-природные неурядицы (тайфуны, землетрясения, извержения вулканов) и превратности судьбы, имеет силу и мужество, чтобы не покориться. Такого человека можно пригнуть к земле, но с корнем его не вырвешь. Кроме того, в отличие от сакуры, вечнозеленая сосна — это символ постоянства и долголетия.
Однако столь привычный ныне пейзаж с вросшей в скалу сосной, является достоянием не столь уж давнего, если мерить историю на тысячелетия, времени.
Данные палеоботаники показывают, что в глубокой древности, еще до того, как началось активное воздействие человека на окружающую среду, архипелаг был покрыт по преимуществу вечнозелеными широколиственными лесами. Повсеместное распространение сосны и других хвойных пород, пришедших на смену широколиственным лесам, начинается в юго-западной Японии 2000 лет назад, в центральной Японии — 1500 лет назад и в северо-восточной Японии — 800–700 лет назад. Это соответствует последовательности распространения на территории Японии интенсивного земледелия, а также сопутствующему ему производству металла и керамики с высокотемпературным обжигом в гончарных печах, что привело к вырубанию широколиственных лесов с последующим внедрением хвойных. Таким образом, «типично японский» пейзаж с обилием хвойных пород, столь богато представленный в искусстве и литературе этой страны, представляет собой лес вторичный, то есть данность сравнительно недавнего времени.
Но едва появившись в реальном пейзаже, сосна становится одним из важнейших символов в японской культуре. Причем, в отличие от большинства поэтически значимых видов растений, сосна не сопрягается ни с одним из сезонов года — она «выше» этого, поскольку зелена всегда. В связи с этим, песни, посвященные сосне, часто слагались по поводу юбилеев. Упоминание в здравице вечнозеленой сосны должно было продлить жизнь юбиляра.
Уже в поэтической антологии второй половины VIII в. «Манъёсю» («Собрание десяти тысяч поколений» или, в более привычном переводе, «Собрание мириад листьев») сосна присутствуете 81 стихотворении, всего же там представлено около 4500. Антология «Кокинсю» продолжает эту традицию. Весьма часто она упоминается вместе с журавлем — другим символом долголетия и удачи.
Журавль
С тысячелетней сосною.
Что приносят тебе поздравления,
Знают, как хотела бы вечно
Жить под сенью твоих милостей!
Перевод А.А. Долина
Знаменитый японский поэт Соги (1421–1502) утверждал, что посещать места, красивые сами по себе, не имеет смысла. Находясь в очень красивом месте, именуемом Уцурахама, он писал: «Сосновый лесу побережья тянется вдаль — вид таков, что не уступает знаменитым соснам в Хакодзаки. Вид действительно превосходен. Однако я оставил его без внимания — ведь никто не воспел его до меня».
