— Камень привязки, — отвечал Терлецкий, неторопливо поглаживая себя по обширному животу, — он же метка. Сказать по правде, ведьмачья уловка. Но в любви и на войне все средства хороши.
— Смею надеяться, что вы не питаете ко мне романтических чувств, — стал я потихоньку приходить в себя и как-то машинально перешел на высокий слог.
Нет, а что? Убивать меня вроде никто не собирался. Понятно, что и борзеть в моем положении не имеет смысла. Однако высокородные хотели поговорить, этим я и занимался.
— Даже если ты не слышишь свиста пуль и взрывов заклинаний, это не значит, что наступил мир. За время своего существования я усвоил простую истину — чем более спокойно сегодня, тем громче станет завтра. Но это все лирика. Знаешь, для чего мы тебя пригласили?
— Прям-таки пригласили? — ухмыльнулся я.
— Но ведь сначала приглашали, — искренне удивился моей реакции Светкин папаша. — А если Терлецким что-то нужно, они этого добиваются.
Действительно, как все просто в этом мире. Спасибо, что прояснили, а то бы так и мучался в неведении.
— И я теперь должен стать вашим вассалом? Ну, или как у вас принято?
— Смысл ты уловил, — согласился Терлецкий. — Бродить в одиночку уникума никто не отпустит. Слишком много силы в тебе. Если правильно направить, то и результат будет выше всяких ожиданий. Только мы тут с уважаемыми господами посовещались, вроде как будет честнее, если ты сам выберешь фамилию. Письма мы подготовили, — вынул он стопку конвертов, — почитаешь на досуге, подумаешь. Они зачарованны, кто другой увидит — сгорят дотла.
— А если я не захочу?
— Ты же не красна девица, хочу-не хочу, — фыркнул Терлецкий. — Я с тобой, разговариваю, как со взрослым человеком. Подумай, какое будущее тебе светит, если ты вдруг решишь поссориться сразу с половиной высокородных семей. Да и самим Охранителем.
Я не стал говорить, что с математикой у Терлецкого так себе. Пять — это не половина от тринадцати. Но смысл уловил, поэтому письма забрал. Мне же еще отсюда выбраться надо. Не качать же сейчас права.
— Официально приглашение от семьи Терлецких прошу считать сегодняшним днем, — сказал вслух Охранитель, а все остальные друг за другом повторили его слова. — Времени, почитай, согласно закону о вступление в фамилию, месяц. Начнешь хитрить, попытаешься в другой род уйти, тебе же хуже. И себя подставишь, и семью приютившую.
Как и следовало ожидать, Терлецкий обрубал все пути отхода. Собственно, я бы удивился, если бы мне удалось сходу его перехитрить. С другой стороны, определенный козырь имелся. Спасибо высокоуважаемому господину Уваровау. Это вот серьезно, без всякой иронии.
— Что-то ты чересчур спокоен, — нахмурился Терлецкий. — То бегал от нас, нос воротил, а теперь и слова не скажешь.
— А чего тут говорить? — пожал я плечами. — Приперли меня к стене, тут, хочешь не хочешь, придется на уступки идти.
— Это ты правильно понял, — улыбнулся Игорь Константинович. Однако выражение его лица вместо приятного стало еще более надменным. — Я опасался, что дурковать начнешь, характер показывать. А ты вроде парень с головой. Тем лучше. Тогда, раз все все поняли, будем тебя возвращать.
— Что, прям в Башню?
— Нет, конечно. Есть у высокородных одно секретное место. Куда кроме нас остальным вход заказан. На территории школы, естественно. Оттуда в Башню и доберешься. Скажешь, что задумался, место другое представил. Вот и перенесся.
— И Ментор поверит? — с сомнением спросил я.
— А ему деваться некуда. Если начнет выспрашивать, кто надо объяснит, что так делать не следует. Остальным же молчок. Понял?
Я кивнул, хотя мысленно поблагодарил Терлецкого, что он не потребовал провести ритуал молчания. Значит, будет возможность посоветоваться с Байковым. Нет, не по поводу — к кому именно приткнуться в поисках защиты. К высокородным я не собирался. Надо заняться подсказкой Уварова.
— Ну, тогда, господа, я верну мальчишку назад, — обратил к своим спутниками Терлецкий.
— Игорь Константинович, я бы не хотел, чтобы вы оставались с ним наедине, — вступился Смолин.
— Не доверяете?
— Уж чересчур сильным методом убеждения вы обладаете.
