– Еще масса времени, – сказала она. – Мне ведь не понадобится сто лет, чтобы одеться, теперь, когда мои волосы уложены.
Она зевнула. На нее вдруг нахлынула тяжесть.
– Мне кажется, я успею еще немножко поспать. Я просто умру, если немного не посплю, ведь мне предстоит веселье во всю ночь.
И она прилегла на кровать. Но стоило ей прилечь, как сон без сновидений, похожий на летаргию, навалился на нее всей своей тяжестью. Она не слышала ни стука Марты в дверь, ни шума отъезжающей от дома коляски, увозившей тетю на бал.
А когда она проснулась, уже наступил день.
Некоторое время она никак не могла этого осознать, равно как и того, что все еще одета в платье, какое было на ней накануне вечером.
В смятении, она встала. Она спала так крепко, что проспала бал.
Она позвонила в колокольчик и отперла дверь.
– Мисс уже встала? – спросила горничная, входя с подносом, на котором были чай, хлеб и масло.
– Да, Марта. О! Что скажет тетя? Я спала как убитая, так долго, что проспала бал. Почему ты не разбудила меня?
– Простите, мисс, вы забыли. Вы же ездили на бал вчера вечером.
– Да нет же, я проспала.
Горничная улыбнулась.
– Осмелюсь сказать, я думаю, мисс Бетти, что вы еще никак не можете придти в себя от увиденного и испытанного.
– Говорю вам, я никуда не ездила.
Горничная взяла в руки атласное платье. Оно было смято, кружева в некоторых местах немного порваны, и подол носил несомненные следы того, что он совсем недавно скользил по полу.
Затем она взяла туфельки. Они были смяты, заметно смяты, словно в них всю ночь танцевали.
– А вот ваша программка, мисс. Вы, дорогая моя, должно быть, очень много танцевали. Не пропустили ни одного танца.
Бетти смотрела широко открытыми глазами; затем она взглянула на камелии. На некоторых цветках не хватало лепестков, но их не было на ковре. Где же они? Что все это значит?
– Марта, пожалуйста, принесите мне горячей воды. Мне некоторое время нужно побыть одной.
Бетти была в недоумении. Совершенно очевидно, ее платье было смято. Жемчужное ожерелье лежало в коробке, но она оставляла его на столе. Она плеснула в лицо холодной водой. Попыталась что-нибудь вспомнить, но не смогла. Она посмотрела на программку. Ее щеки слегка порозовели, когда она увидела инициалы «Ч.Ф.», капитана Чарльза Фонтанеля, с которым в последнее время немного подружилась. Другие инициалы ей не говорили совсем ни о чем.
– Как странно! – произнесла она. – Но ведь я проснулась на кровати, в этом платье, которое было на мне вчера вечером. Это необъяснимо…
Спустя двадцать минут Бетти спустилась в столовую. Леди Лейси была уже там. Она подошла к тете и поцеловала ее.
– Мне так жаль, что я проспала, – сказала она. – Не знаю, что на меня нашло, я словно бы оказалась одной из Семи Спящих.
– Дорогая, я бы нисколько не удивилась, если бы ты проснулась не раньше полудня. После первого бала ты, должно быть, очень устала.
– Я имела в виду – прошлой ночью.
– Что – прошлой ночью?
– Ну, когда я одевалась…
– О, ты была пунктуальна. Когда я подъехала, ты уже ждала меня в холле.
Недоумение девушки все возрастало.
– Уверена, что ты получила массу удовольствия, – продолжала тетка. – Но большую часть танцев ты отдала капитану Фонтанелю. Если бы мы были в Эксетере, это вызвало бы разговоры, но здесь тебя знают немногие; тем не менее, леди Бельгроув наблюдала за вами.
– Надеюсь, дорогая тетушка, что вы не очень устали, – сказала Бетти, меняя тему разговора, приводившего ее в недоумение.
– Ну, что ты, мне нравятся балы; они напоминают мне о моей молодости. А ты вчера выглядела бледной и утомленной. Должно быть, от сильного волнения.
Сразу же после завтрака Бетти поспешила к себе в комнату. Ее терзал смутный страх. Единственным разумным объяснением происшедшего был сомнамбулизм; она отправилась на бал, будучи в состоянии сна. Она – сомнамбула. Что она говорила и делала, пока находилась в этом состоянии? Как было бы ужасно проснуться в середине танца! Она, по всей видимости, собралась, отправилась к леди Бельгроув, всю ночь танцевала, вернулась, переоделась, снова легла – и все это во сне.
– Кстати, – сказала ей тетка на следующий день, – я взяла билеты на
