Богатырёву я продолжал готовить месячные курсы лечения, в разной очерёдности включая все прежние травы и настойки, противоопухолевые бальзамы, болиголов оставил лишь на утренний приём. Буквица., будра, чина, хмель, иссоп, копытень, дурнишник и всё остальное не бывают лишними для человека, близкого к пенсионному возрасту, когда у него начинают пошаливать сердце, печень, почки, поджелудочная железа, желудок, предстательная железа. Профилактика никогда не бывает излишней. Александр очень боялся рецидива, имея наглядные примеры, когда у некоторых больных, излечённых от рака, неожиданно, через два или три года снова обнаруживалась злокачественная опухоль, не обязательно в том же месте, а поражая другие органы. Бережёного Бог бережёт. А от трав никакого нет вреда. В их силе он убедился. В конце концов, камешки из почек не сами собой вышли — их без следа растворил дурнишник. Денег за лекарства я брал с него меньше, чем с других, учитывая его скромный достаток и длительность лечения. А под конец и вовсе иногда, при неуклонном росте инфляции, приходилось его лечить в убыток себе. Не от щедрости, богатым я никогда не был, а из-за въевшихся в кровь и сознание ещё прежних принципов воспитания, что человек человеку друг и брат, когда в моей семье и в окружающей среде единомышленников прежде всего ценились совесть, честность и бескорыстие. Говорю об этом не ради красного словца, а эпоха была другая, пускай очень противоречивая, но главенствовали в ней не девальвированные коммунистические, а в противовес им гражданские, я бы сказал, протестные гуманистические идеалы.
Александр до последнего времени захаживал уже не домой, а в офис, брать травы не для себя, а для знакомых. Я не видел его лишь с той поры, как перестал вести приём, а моих преемников, Лилю и Игоря, он стеснялся.
Давно я не заглядывал в больницу, не видел Лободу и не имел возможности спросить, как поживает его друг. Надеюсь, при его любви к природе, в деревне с её чистым воздухом и натуральным хозяйством, когда ягоды, яблоки, овощи и картошка свои, не напичканные химией, свои ульи, свои куры и гуси, а в реке свежая рыба, в лесу ягоды, подберезовики, лисички, даже белые грибы, Александр пребывает в полном здравии. И собирает на окрестных лугах некоторые уже знакомые лечебные травы — про запас, на всякий случай, вдруг возникнет в них необходимость.
Из Стерлитамака приехал молодой, жизнерадостный мужчина лет сорока, ни одного седого волоска в пышной шевелюре, в карих глазах решительность и любопытство. С ходу поставил на стол армянский коньяк с подозрительной этикеткой полувековой давности, знакомой мне ещё с хрущёвской эпохи, и коробку немецких конфет в лубочно-красочной коробке, выпущенной к Рождеству. «Это вам кустэнеч. То есть гостинец, если сказать по-нашему». Он уселся на стул, предназначенный для пациентов, протянул мне клочок бумаги — направление в стационар Республиканской онкологической клиники. «Вы ошиблись. Это не сюда, — сухо ответил я. — Поезжайте на улицу Шафиева. Знаете где, или объяснить?» Гость стушевался, улыбка сползла с лица, охваченного волнением. «Нет, я не ошибся. В редакции адрес дали точный. И на Шафиева не пойду. Мне 39 лет, и я ещё хочу пожить. А там кончают меня, как моего родного дядю. Он покрепче меня был. А у меня сын маленький, и жена опять беременна. Разве они проживут одни? И адрес дали мне один-единственный — к вам. Если не примете, то останется от меня всего один этот адрес. Последний. Сами понимаете где...» Он резко изменился в лице, напускную игривость будто ветром сдуло. Замолчал, тяжело вздыхая, едва сдерживая душивший его кашель. Пытался проглотить его, кадык на худой шее ходуном заходил. Не выдержал. Из кармана вынул платок и долго кашлял в него. Печаль и немой вопрос застыли в ожидающих моего ответа глазах. В направлении я прочитал: «Бластома нижней левой доли левого бронха ЗБ стадии 2 группы. Плоскоклеточная карцинома без ороговения».
Гость мой, вне всякого сомнения, курит с малолетства. «Курить не бросили?» — сразу поинтересовался я. «Почти не курю, — признался он. — Не больше половины пачки в день. Но если возьмётесь лечить меня, то сегодня же брошу. Полностью. Слово даю!»
