Если от отца Фритьоф не мог научиться любить природу и спорт, образцом для него в этом был брат Эйнар, которому маленький Фритьоф во всем старался подражать. Когда мать бывала занята, он всегда мог обратиться к старшей сестре Иде, которая с удовольствием с ним занималась. Но товарищем в играх с утра до вечера был Алек. Фритьоф считал, что должен защищать Александра, потому что тот был самым младшим. И если приходилось просить о чем-то, то говорил за себя и за брата Александра. Никогда не говорилось: «Можно мне?», но всегда: «Можно нам с Алеком?» И естественно, отвечать за обоих приходилось тоже Фритьофу. Когда летом они купались в ручье, Фритьоф вовремя вытаскивал брата из воды, не дожидаясь, пока он посинеет от холода. А однажды, когда они бегали наперегонки по тонкому льду и Алек провалился под лед, вытащил его и привел домой Фритьоф.
Говорят, что мировоззрение у человека закладывается уже в детские годы. И счастливые дети не размышляют над противоречиями жизни. По-настоящему мировоззрение Фритьофа сложилось, вероятно, лишь после того, как он покинул отчий дом. Но, конечно, именно та доброжелательная, спокойная обстановка, в которой он вырос, воспитала в нем уравновешенность, которую он сохранял всегда — и в дни неудач, и в дни побед. Фритьоф и Александр были счастливыми детьми. Для них родители являлись воплощением всего справедливого и правильного. Послушно шли они с родителями в церковь каждое утро в воскресенье, хотя и предпочли бы поиграть на воле. Прилежно твердили они вечернюю молитву в то время, как мать, молитвенно сложив руки, сидела на краю постели. Господь бог был в их представлении седобородым старцем, который добрыми очами следил за их жизнью, за их играми. А дьявола для них не существовало.
Отца нельзя было причислить к жизнерадостным христианам. Основным в христианстве для него было неукоснительное соблюдение заповедей. А мать не любила ломать голову над вопросами религии, и религия была для нее чем-то самим собой разумеющимся, с чем все должны считаться, и точно так же, вслед за матерью, относились к христианской религии ее сыновья, пока были детьми.
Когда мальчики подросли, их отдали (как оказалось, очень удачно) в школу Ош ог Фосс[20], одну из лучших в стране. Фритьоф не был лучшим учеником школы, но в классе часто бывал первым. Он всегда стремился вперед, и школьные задания только побуждали его узнать о предмете еще больше, уже самостоятельно. Особенно основательно занимался он естественными науками и историей, но любимыми его предметами были физика и химия. Во Фритьофе было достаточно и упрямства, и самоуверенности, что часто выводило из себя учителей и товарищей. Но в то же время ему присуще было и обаяние, которое всех привлекало. Это обаяние, вероятно, шло от его добросердечия и честности.
По рассказам всех, кто помнил его в эти годы, он обладал также врожденным рыцарством. Если он видел, что обижают малыша, будь то мальчик или девочка, он тотчас был готов встать на защиту. Поэтому учителя любили его, а если порой и делали ему замечания, то скорее из заботы о его успехах, чем из раздражения против него.
Одно время он заметно охладел к занятиям. Тогда и было записано в журнале школы Ош ог Фосс: «Фритьоф Нансен неусидчив и во многих предметах не делает таких успехов, каких можно бы от него ожидать». Конечно же, от мальчика с таким восприимчивым умом ожидали немалых успехов. Но наставники забывали, что у мальчика могут быть увлечения и помимо школьных занятий. Столько удивительного видел он в живой природе, столько хотелось понять!.. Да еще и книги — сначала это были книги об индейцах, а потом и романы Вальтера Скотта, да и потанцевать было весело, а зимой часто устраивались балы. Много вечеров провел Фритьоф в мечтах при луне под окнами своей избранницы. Нередко он встречал под теми же окнами своего приятеля Карла Доуэса, тогда они разгуливали вдвоем.
Большую часть времени, однако, поглощали спорт и увлечение природой. С детства Фритьоф и Александр знали все окрестности усадьбы Фрёен. На заре они уже сидели у омута и удили форель. Затем жарили ее на угольях и чувствовали себя Робинзоном и Пятницей. Один из старших родственников, заядлый рыболов и охотник, брал их с собой и в дальние походы. Частенько, захватив с собой немного еды, они на несколько дней исчезали из дому и возвращались голодные и усталые, но счастливые, с гордостью неся подстреленных зайцев.
