А аще суд будет по нынешнему и разной, служивым особливой, а прочиим чинам особливые ж, да будут единой главной канторе подсудны и во всем послушны, то может правда уставитися. Абаче ради нелицеприятного суда надлежит судьям быть особливым, кроме солдат и афицеров, чтоб уже был суд всем людям без поноровки, и судьям страшно жестокой указ предложить, дабы никаковому лицу ни поноровки, ни посяжки не чинили, а неправедно ни самого земледельца безвинно осудить или и челобитной у него не принять не смели.
Прежней суд у салдат таков был: буде солдаты кого убьют или ограбят, то они ж будут и правы, а кого били иль грабили, то того ж и виноватым делали. И хотя кто салдата и поймает, то и сам не рад будет, ибо аще и с полишным приведет к ним, то поимщик же бит будет. Мой человек поиыался за лошадь мою, то лошадь у него отняли да его ж капитан Маврин высек батоги: «Для чего ты обоз останавливает, ты б де за лошадью шол в Санкт-Петербург, там бы де и суд на него дали». И тот суд далек стал быть и труден, лошадь дана 4 рубли, а послать туды бит челом, то больши того еще приложи. И та лошадь была у подвотчика, а не у салдата, только под обиходом афицерским, а и тут суда не сыскал.
А и сие изложение, мню я, что не весьма здраво положено, еже и служивому на служиваго бит челом служивым же афицерам. И буде на равнаго себе бьет челом, то всячески дадут суд, а буде на афицера, то и мыслить нечего, что суда не сыщет, как ни есть, а изволочат. Буде кто не вельми докушлив, то сво мапами проволочат, а будет кто докушливо станет бит челом, того посылками удручат, что не рад будет и челобитью своему.
И то стало быть худой суд, и того ради надлежит всячески потщатися о правом суде, дабы никто к богу не воздыхал и на суд поречения бы никакова не наносил и чтоб богу никто не жаловался, но всякому б человеку суд был правой и всякой вине решение б чинить на земле, а до небесного судьи не допустить бы.
И аще суд у нас в Руси устроитца праведной и приступ к нему будет близостной и нетрудной, то никто никого суду божию предавать не будет, но кийждо по вине своей и суд и награждение приимет на земли.
Бог правда, правду он и любит. И аще кто возхощет богу угодити, то подобает ему во всяком деле правда творити. Наипаче всех чинов надлежит судьям правда хранити но токмо в одних делах, но и в словах лживо ничего не говорити, по что прилично к правде, то и говорить, а лживых слов судья никогда б не говорил.
Понеже судья судит имянем царским, а суд имянуется божий, того ради всячески судье подобает ни о чом так не старатися, яко о правде, дабы ни бога, не царя не прогневити.
Буде судья суд поведет неправой, то от царя приимет времянную казнь, а от бога вечную не токмо на теле, но, и на души казнь вечную понесет.
А буде же судья поведет суд самой правдивой и нелицеприятный по самой истинно яко на богатаго и славнаго, тако и на самаго убогаго и безславного, то от царя будет ему честь и слава, а от бога милость и царство небесное.
Судья бо аще будет делать неправду, то ни пост, ни молитва его не поможет ему, понеже уподобится лживому диаволу.
А буде же будет делать прямую правду, то подобен будет богу, понеже бог самая правда. И аще судья не погрешит в суде, то паче поста и молитвы поможет ему правосудие его, писало бо есть, яко правда избавляет от смерти.
Судье ни о чем не подобает у бога просити, токмо о том, дабы бог ему открыл, како между людми божиими суд правдив судити, дабы от незнания своего правого не обвинити, а винного не оправити.
Мой ум не постизает сего, како бы прямое правосудие устроити, но, елико ми бог дарует, готов, написав, предложите. Токмо не без страха есть о сем, еже аз весьма мизирен и учению школьному неискусен, и како по надлежащему достоит дисати, ни следа несть во мне, ибо самый простец есм, но токмо возложився на его божто волю, дерзнух мнения свое изъявити простотным письмом.
Первое же мнение свое предлагаю о судействе сицевое: егда кто его и. в. определен будет ко управлению судному, то подобает ему умолить презвитера, дабы господу богу всенощное бдение отправил и литургию ж молебнов пение богу отцу нашему небесному б возъпел. И в том молении просил бы о откровении в делах у господа бога со слезами, еже бы бог подал ему познавати правость и винность во всяком деле. И во всем том правлении надлежит всего себя вручить богу и ежели бы он не допустил до какова либо искушения и чтоб от неправости какой не впасти бы в каковые напасти.
