от греха, когда он для него и дан: закон же привниде, да умножится прегрешение (Рим. 5, 20)? Однако мы должны знать и твердо помнить, что решительно никогда, от Исаака и до сего дня, не прекращалось семя Авраамово. Семя же Авраамо мы разумеем не плотское, а духовное семя по обетованию, а не по закону. Ибо есть другое семя, семя плотское, которое — от закона и горы синайской: (завет) в работу рождаяй, иже есть Агарь
[33]. Но иже от рабы по плоти родися. А иже от свободныя, по обетованию (Гал. 4, 24. 23). А что семя Авраама составляют только те, кто от веры, об этом говорит Апостол: разумейте убо
[34], яко сущии от веры, сии суть сынове Авраамли (Гал. 3, 7). И еще: мы же, братие, по Исааку обетования чада есмы
[35] (Гал. 4, 28). Следовательно, семя Авраамово не то, которое — от закона, но которое — по обетованию и непрерывно идет от Исаака. Если же семя Авраамово — от веры, то, конечно, оно уже не от закона, ибо не могло быть от закона то, что от веры. Ибо закон и вера — вещи различныя, потому что закон не есть закон веры, но закон дел, как и написано: закон несть от веры, но сотворивый та человек жив будет в них (Гал. 3, 12). Следовательно, Авраам всегда имел сынов по вере, но никогда — по закону. Не законом бо обетование Аврааму или семени его, еже быти ему наследнику мирови, но правдою веры. Аще бо сущии от закона наследницы, испразднися вера и разорися обетование. Закон бо гнев соделывает (Рим. 4, 13–15). Если же ни вера, ни обетование Авраамово не могут быть разорены, то они непрерывно пребывали от начала. И когда дан был закон, то он не составил для них препятствия, не помешал тому, чтобы у Авраама рождались сыновья, но по обетованию веры. Ибо Апостол говорит, что закон, данный по истечении четырех сот тридцати лет, не повредил обетованию и не разрушил его: Аще бы от закона
[36]… не к тому уже от обетования (Рим. 4, 18). И в другом месте: закон ли убо противу обетованием Божиим! Да не будет (Рим. 4, 21). Мы видим, что закон и не принадлежит к обетованию, и никогда они один с другим не сталкиваются, но и тот и другое существуют своим порядком; потому что как закон никогда не был во вред вере, так и вера никогда не разрушала закона, по написанному: закон ли убо разоряем верою? да не будет, но закон установляем (ἰστομεν statuimus), то–есть утверждаем (Рим. 3, 31): ибо они взаимно утверждают друг друга. Итак, сыны Авраама — не от закона, но — от веры, по обетованию. Спрашивается, как же получили оправдание те, которые утверждались на законе и поступали по нему, если, согласно сказанному, они не могли оправдаться от дел закона? Кроме того, спрашивается, почему после обетования веры, которое никаким образом не могло быть разрушено, дан закон, который — не от веры, и от дел котораго никто не оправдывается, потому что елицы от дел закона суть, под клятвою суть. Писано бо есть: проклят… иже не пребудет во всех писанных в книзе законней, яко творити я (Гал. 3, 10)? Наконец, и Апостол, когда удостоверяет, что сыны Авраама всегда были таковыми по благодати Божией, чрез веру, но не через закон дел, то, предусматривая этот вопрос, обращается к себе, как бы от другаго лица, с такими словами: что убо закон (дел) (Гал. 3, 19, ср. Рим. 3, 27–28), т. е. если сыны — от веры, то зачем дан закон дел, когда имеющим родиться сынам Авраамовым достаточна было обетования, и когда они должны были бы питаться верою, потому что праведный от веры жив будет (vivit — живет) (Рим. 1, 17; Гал. 3, 11)? Ибо прежде чем спросить себя: к чему же закон дел, он уже сказал, что дабы живы были те, кто не могли оправдаться верою, и сказал так: А яко в законе никто же оправдается от Бога:…праведный (же) от веры жив будет (Гал. 3, 11). При этом, на то, что через пророка сказано: от веры жив будет, он указывает, дабы ясно было, как жили те, которые не могли исполнить закона. Но менее ясно, что значит: праведник от веры жив будет (Авв. 2, 4). Ибо никакой праведник, утверждавшийся на законе, не мог жить, если бы не творил дел закона, и притом всех дел: иначе он был бы проклят. Бог дал закон и сказал: не пожелай (Исх. 20, 17; Втор. 5, 21), и, тотчас же получив к тому повод, грех посредством заповеди произвел всякое пожелание. Ибо необходимо, чтобы страсти греховныя, порождаемыя законом (quae per legem sunt), действовали в членах того, кто — под законом, который дан, да умножится прегрешение (Рим. 5, 20), так как сила греха — в законе. Проданный же под грех уже не творит добраго, которое хотел бы творить, но содевает злое, котораго содевать не хотел бы: ибо соглашается с законом по внутреннему человеку, но побеждается и пленяется иным законом, законом членов, и никогда не мог бы получить освобождения иначе, как только по благодати, через веру. Но великое преступление и вероломство — не размышлять прилежно о том, каким родом оружия можно было бы победить силу греха; напротив, дело веры, и дело славное, искать и находить его. Следовательно святотатство и богохульство — говорить, что закон никоим образом не может быть выполнен человеческими силами и видя в нем средство для отмщения, не понимать, что есть в тоже время и какое нибудь врачевание жизни: потому что невозможно — чтобы благой Бог, Который знал, что закон не может быть исполнен, не оставил бы другой двери жизни, сотворив людей для жизни, заградил бы для нас все пути к ней. Вера
