— Сева! Сева! — Ленка, высунувшись из машины, махала ему от края тротуара. — Ну что ты встал, как истукан? Садись!
Он сел, и Ленка тут же вырулила на выездную полосу.
— Я тебе уже минуты три кричу. А тут остановка запрещена. Давно ждешь?
Сева молча пожал плечами, и она, не глядя, «услышала» это движение, как слышат друг друга только очень давно знакомые люди.
— А кто знает? — в голосе жены звучало раздражение. — Господи, как мне это все надоело…
— Зачем ты так сразу? — сказал он устало. — Вместо «здрасте». Все-таки почти два месяца не виделись.
— Ты-то сейчас дрыхнуть завалишься, а мне утром в офис. А утро — оно вот уже. А у меня проект. Не один ты работаешь.
— Вместо «здрасте»… — повторил он, адресуясь именно к непонятному раздражению и пропуская мимо ушей ничего не значащие слова. — А поцеловать?
Лена помолчала.
— А насчет поцелуев мы еще поговорим… — спокойствие в ее голосе не предвещало ничего хорошего. — Не сейчас, потом.
— Ладно, — сдался Сева, закрывая глаза. — Потом так потом.
Сознание снова плавно покатилось со сладкой горы и снова уткнулось в темную дамбу беды: Клим. Беды? Вот и слово нашлось, а то все «неприятность» да «неприятность»… «беда» — так будет правильнее. Или нет? Сева еще никогда в жизни не терял по-настоящему близкого друга и оттого затруднялся в определении своего нынешнего состояния. Неужели вот это ощущение длящейся, насильственной бессонницы и есть беда, горе… или как ее?.. — скорбь?
— Как мальчишки?
— А тебе-то что? — все так же спокойно отозвалась Лена. — Давай лучше поговорим о чем-нибудь, что интересует тебя действительно. Например… — она запнулась, подумала, нетерпеливо покрутила головой и продолжила: — А в самом деле, что тебя интересует, Баранов? Есть такое?
— Не будь дурой, — сказал он, злясь на ее несомненную, хотя и неуместную в данных обстоятельствах правоту. — Неужели нельзя поговорить нормально?
— Завтра! — выпалила Лена. — Завтра поговоришь. Придут из Компании природных заповедников насчет Клима. Выяснилось, что без нашего дружеского участия его ну никак не похоронить. Вот с ними и разговаривай. А со мной не надо, у нас уже все обговорено. По многу раз и с тем же результатом.
Она раздраженно нажала на газ. Ни в чем не повинная машина подпрыгнула от неожиданности, заложила излишне крутой вираж и, обиженно взревев, вымахнула на пустую в этот час автостраду, ускоряясь в направлении Иерусалима. Остаток дороги ехали молча.
Встреча с представителем Компании была назначена на полдень в модном кафе в центре города. Представитель опаздывал. Сева уже допивал вторую чашку кофе, когда, наконец, заметил у входа загорелого парня в фирменной футболке. Такая же была на Климе тогда, в пабе, когда он столь внезапно вернулся в севину жизнь после долгого отсутствия. Парень пришел не один: вместе с ним, сияя жизнерадостной улыбкой, за столик уселся тщательно причесанный крепыш в костюме и с галстуком.
— Вы — родственник Адриана?
— Кого? — недоуменно переспросил Сева и тут же вспомнил: ах, да… Клим ведь так и остался под тем же самым случайно избранным когда-то румынским именем…
— Нет, я друг… — поспешно сказал он. — Близкий друг.
Парень кивнул.
— Видите ли… — он немного помялся. — Адриан нам тоже очень близок. Гм… был близок. Знаете, несколько лет бок-о-бок… он наших людей не раз изо рта у смерти вытаскивал… и мы его тоже. Впрочем, это не важно — такая работа. Мы хотели бы сделать все, как надо, как положено. Отдать, так сказать, последний долг.
— Уважение к мертвым помогает уважению живых, — вдруг, ни с того, ни с сего вставил крепыш в костюме и осторожно провел ладонью по волосам.
— Возможно, у Адриана имелись родственники в Израиле? — продолжил парень из Компании.
Сева отрицательно покачал головой:
— Насколько мне известно, у него здесь нет никого. Кроме нас с женой.
— А на родине? В Румынии? Он ведь из Бухареста?
— Опять же, насколько мне известно, — неловко произнес Сева, игнорируя последний вопрос. — Клим… э-э… Адриан не оставил на родине действующую семью.
— Действующую?
— Ну да. Его родителей уже нет в живых; бывшая жена вышла замуж вторично, а ребенок усыновлен ее новым мужем. В общем, не думаю, что известие о смерти может там кого-либо заинтересовать.
