В Салониках её сперва по очень большой протекции устроили «икиякос войсос», помощницей по дому. Уборщицей. Потом появился Такие, и тоже по очень большой протекции. Такие был зубным техником, но соорудил себе стоматологический кабинет вместе с зуботехнической лабораторией и ковырялся в зубах клиентов с таким азартом, как иной бездомный в мусорных ящиках. В Греции всё делалось по протекции. Даже хлеб никто бы не стал покупать просто так. Нового клиента приводили в магазин знакомые, представляли хозяину, поручались за него, говорили, что всю жизнь покупают тут и им очень нравится. В беседу вступал сам хозяин «фурно» – пекарни, старался новому клиенту понравиться, чтоб он хлеб покупал только у него.
Такие платил очень мало. Ей даже стыдно было говорить, сколько. Когда договаривались об обязанностях, Такие говорил одно, на самом же деле оказалось совсем другое. Оказывается, в Греции всегда так: работы на самом деле всплывает гораздо больше, чем очерчивает работодатель. Рабочих часов, конечно, тоже больше, а вот деньги могут за что-то удержать, или «забыть» заплатить, потому что «все свои» и ничего в этом плохого нет, если кто-то кому-то бесплатно поможет. За переработку в выходной вообще никто не собирается добавлять, это входило в «хорошие отношения». Такие страшно удивился, когда Аделька попыталась ему напомнить о «воскресном субботнике» или «субботнем воскреснике». Он тут же ей выставил счёт, в котором значились «обед в таверне во вторник» и «сэндвич с колбасой в четверг», это когда он ел сам и купил ей. Можно подумать, кто-то был голодным! Адель сперва смертельно обиделась, но Олька, которая тоже переехала в грецию и жила по соседству, рассказала ей, что «здесь так живут». Вот она, к примеру, работала в пошивочной мастерской. Хозяйка её попросила дошивать вещи в субботу и в воскресенье. Этой тётке надо было успеть выполнить срочный заказ. Олька заказ приготовила в лучшем виде, ещё и обрадовалась, что получит сверхурочные, потому что за выходные вообще должны платить вдвойне. Потом она себе купила отрез и попросилась в мастерской у хозяйки пошить на её швейной машинке юбку. Хозяйка, естественно, разрешила, но предупредила, что Олька может шить себе юбки только в нерабочее время. Олька шила ночью. А в пятницу вечером был расчёт за неделю. Хозяйка отсчитала, что платила обычно, как будто Олька два выходных на неё не горбатилась.
– Спасибо! – сказала Олька. – Но ведь я же переработала два выходных! Вы мне должны ещё за четыре.
Хозяйка была страшно удивлена:
– То, что тебя по-дружески попросили помочь, чтоб я не потеряла клиента – ты это посчитала «работой» и хорошо помнишь. А то, что пользовалась моей швейной машинкой, шила себе что-то, стирала иголку, она знаешь, какая дорогая! Жгла свет – это ты забыла?!. Да… в наше время пропали человеколюбие и милосердие!
Все истинные ценности подменены ложными! Только деньги, деньги, деньги… Вот так! Я тебя на улице подобрала, дала тебе работу, плачу тебе, а ты просто помочь не захотела! Подумаешь – пришла на выходные, прогулялась по улице! Что тебе дома было делать? Можно подумать, ты так занята! Вот она какая молодёжь выросла. Выродился мир, выродился!
Хозяйка очень обиделась, что Олька оказалась такой неблагодарной, не понявшей и не оценившей хорошее к ней отношение. Хозяйка так обиделась, что в тот же день дала Ольке расчёт, удержав несколько дней за «нарушение» Олькой контракта. Хозяйка с ней договаривалась на месяц, а Ольку уволили через две недели! Где теперь она, спрашивается, срочно найдёт себе новую швею? Вот, пожалуйста, будет простой…
– Она так расстроилась, – говорила Олька, – так переживала, что её в очередной раз «обманули», а она, «как ребёнок повелась». Она так страдала, как будто это не она меня выставила на улицу с двумя детьми, а я её! Представляешь?!
