— Отчего?
Екатерина Леонидовна ещё теснее прижалась к нему.
— От счастья, Коленька, от счастья. Если бы ты знал, какая это радость глотать слёзы счастья! Я очень тебе благодарна за них и за всё. За то, что мы с тобой, словно ключик и замочек, подходим друг другу. — Она тихо засмеялась. — Понимаешь?
Не говоря ни слова, Николай Павлович подхватил её на руки и понёс в спальню. Он тоже был счастлив.
Вспомнив прошедшую ночь, вчерашний разговор с отцом и размолвку с Горчаковым, Игнатьев глянул на часы, стоявшие в прихожей, сверил их с карманными и дал знать Дмитрию, что время одеваться. Тот живо повернулся к гардеробу.
— Один секунд, погрею шубу.
— Дмитрий, — удержал его Игнатьев. — Я не барышня.
— Так лихоманка-то вчерась ещё трясла, — ворчливо произнёс Скачков и хмыкнул с явным осуждением.
— Это вчера, — сказал Николай Павлович, поймал рукав зимней шинели, оделся, надвинул фуражку на лоб, как это делал государь и, окинув взглядом своё отражение в зеркале, повернул голову к жене, вышедшей проводить мужа.
— Шею закутай, — сказала она озабоченным тоном.
— Катенька, — натягивая перчатки, успокоил он её. — Кашель прошёл.
— Прошёл, а ночью-то слыхала, — Екатерина Леонидовна решительно поправила на его шее тёплый шарф и с напускной ворчливостью добавила: — Нет слушать жену, так всё своё.
Лакей открыл дверь — и тотчас пахнуло морозцем.
Вдоль Гагаринской набережной за ночь намело сугробы.
Санки, запряжённые двумя орловскими рысаками, стояли у парадного крыльца, и кучер Василий, пропахший сеном и сыромятной упряжью, нетерпеливо перебирал вожжи.
Игнатьев запахнул шинель, устроился поудобней, и кони резво побежали — свернули на Невский проспект.
Испросив аудиенции у Государя Императора, Николай Павлович чистосердечно поведал ему о тех «трениях», которые возникли у него со светлейшим князем Горчаковым и выразил желание оставить пост директора Азиатского департамента.
— Мне хочется живого дела, — вполне твёрдо, но с просительной ноткой в голосе обратился он к Царю, прекрасно зная, что тот любит малость покобениться; любит, чтобы его упрашивали. Была в нём эта, чисто женская, черта.
— И кем же ты намерен быть? — с неудовольствием спросил Александр II, уже имевший разговор со своим канцлером. — Я мыслю тебя дипломатом.
— Послом в Персии или же в Турции, — кратко ответил Игнатьев.
Четырнадцатого июня тысяча восемьсот шестьдесят четвёртого года генерал-адъютант Свиты Его Величества Николай Павлович Игнатьев Высочайшим Указом был назначен посланником при Порте Оттоманской с годовым окладом содержания в сорок девять тысяч рублей серебром, не считая «подъёмных». Через два дня он дал обед своим сослуживцам Азиатского департамента и стал готовиться к отъезду.
Посовещавшись с женой, Николай Павлович дал в газету объявление, продал за бесценок всё, что посчитал лишним, а оставшаяся мебель, домашняя утварь и часть гардероба — более шестидесяти ящиков! — отправились в родовое село Новое. Имущество и самоё усадьбу Новскую пришлось застраховать, опять-таки войдя в убыток и не особо рассчитывая на доходы от имений. Вести из деревни приходили грустные: посевы погубила засуха. Всего один дождь с весны был; а это, значит, и коренья будут плохи, и прибыток нулевой. Да и вообще после раскрепощения крестьян никто из соседей помещиков о прибавке дохода не думал. Каждый прикидывал, как бы перевернуться в трудное время так, чтобы вконец не обанкротиться. К тому же, горели леса — дышать было нечем.
«Да будет воля Божия и Государя!» — думал про себя Николай Павлович, прекрасно сознавая, какие тягостные, крайне ответственные и неблагодарные обязанности взваливает он на свои плечи, отправляясь послом на Туретчину.
— Видно, суженого конём не объедешь! — говорил он жене, как бы оправдываясь перед ней за своё неумение подлаживаться к начальству и досадную природную горячность.
Первого августа Игнатьевы тронулись в путь и через три дня прибыли в Вену, обрадовав родителей своим прибытием. Отец и мать лечились в Висбадене, где два года назад они благословили своего старшего сына на бракосочетание с юной княжной Екатериной Голицыной, когда он утешал их своим близким присутствием после возвращения из Поднебесной.
