И в самом деле — один из парней поднялся с места и направился к их столику.
— Девушки, вы скучаете? — галантно осведомился он. — Не хотите ли разделить компанию?
Алка улыбнулась, бросив на него томный взгляд из-под густо накрашенных ресниц, а Зоя в один миг позабыла обо всем на свете. Такой красивый парень! Она влюбилась в него без памяти с первого взгляда.
Костик стал для нее первым мужчиной. Все случилось очень быстро, на втором свидании. Зойка и понять ничего не успела. Привел в гости, включил музыку, налил бокал шампанского… От игристого вина закружилась голова, стало легко и весело, потом Костик стал ее целовать, а в следующий момент они почему-то оказались голые в одной постели.
Целых полгода Зойка прожила в тяжелом и сладком любовном бреду. Летала-трепетала на свидания по первому звонку, млела от любого ласкового слова или прикосновения, глядела на мир с блаженно-идиотской улыбкой… И верила, верила от души, что впереди — только хорошее, что они с Костиком непременно скоро поженятся, нарожают детишек и будут жить долго и счастливо.
А потом настал день, когда Зойка почувствовала, что теперь в своем теле она уже не одна. И дело было не только в легкой тошноте по утрам, в набухающих грудях и непривычно тяжелеющих ногах. Появилось странное ощущение наполненности всего ее существа, и Зойка чувствовала, что где-то там, в глубине, уже прорастает крошечное семечко… Это было ново, непривычно, но вместе с тем — и радостно тоже!
К Костику она летела как на крыльях, спеша сообщить ему эту новость. Но любимый почему-то совсем не обрадовался. На его красивом лице появилось выражение брезгливой отстраненности.
— Вот уж не думал, что ты такая дура! — процедил он сквозь зубы.
Зойка отшатнулась, словно он ее ударил.
— Что… Что ты сказал? — прошептала она непослушными губами.
Глупышка, она еще надеялась, что это просто недоразумение или злая, нелепая шутка, что Костик сейчас одумается… Но этого не произошло.
— Ты уж прости, подруга, но разбирайся с этим сама! И вообще… Откуда мне знать, что это мой ребенок? Я тебе ничего не обещал!
Зойка шла домой, качаясь, будто пьяная. Какая-то старушка неодобрительно покачала головой и пробурчала: «Вот молодежь пошла! Девки белым днем напиваются! Совсем стыд потеряли…»
За советом и помощью Зойка кинулась к подруге. Многоопытная Алка только головой покачала.
— Ну ты и дура! — отрезала она, выдыхая клубы сигаретного дыма. — Угораздило же так попасться…
— Да знаю, что дура! — всхлипнула Зойка. — Что же мне теперь делать-то?
— Ты что, совсем дикая, что ли? — покачала головой подруга. — Сделаешь аборт, и все! Под наркозом, ты и не почувствуешь ничего…
В женскую консультацию Зойка шла, словно на Голгофу. Проходя мимо детской площадки, она остановилась на мгновение… И почувствовала себя убийцей. При одной мысли о том, что в животе у нее растет такой же малыш, которому не суждено будет родиться, на душе стало совсем паршиво.
Еле передвигая ноги, Зойка добрела до поликлиники. В коридоре воняло хлоркой и какими-то лекарствами, пожилая нянечка в белом халате возила шваброй по линолеуму, ворча под нос: «Вот натоптали-то! Вот натоптали…» Даже плакаты на стенах были какие-то угрожающие — про венерические болезни и еще зачем-то человеческие внутренности в разрезе. Зойка опустилась на жесткую неудобную банкетку, сложила руки на коленях и стала ждать. Хоть бы скорее…
Но ждать, как нарочно, пришлось долго. Из-за двери слышалось звяканье инструментов, донесся приглушенный женский стон… Потом грубый сварливый голос:
— Чего орешь-то? Чего орешь? Я не делаю еще ничего! Под мужиком не орала, небось, а здесь разохалась! Трахаетесь незнамо с кем, а потом сюда бежите сопли свои размазывать — спасите, мол, помогите…
Зойка охнула и зажала уши. Мысль о том, что через несколько минут в этом ужасном кресле, напоминающем орудие пытки, окажется она сама — униженная, беспомощная перед чужой грубой силой, — была так отвратительна, что хотелось просто сквозь землю провалиться.
— Эй, ты чего там сидишь?
Из кабинета высунулась огромная бабища в белом халате, туго перетянутом ниже груди, и высоком крахмальном колпаке, надвинутом до самых бровей. Выглядела она как продавщица из молочного отдела в гастрономе, только на руках у нее были резиновые перчатки, и от этого было еще страшнее.
