— Перестань, — предупредил Линкольн.
Коннер был его лучшим другом, но даже с ним Линк не собирался обсуждать то, что произошло три года назад.
Коннер вздохнул и сменил тему:
— В последнее время… не знаю, у тебя появился новый подход. Довольно интересный, должен отметить. Например, та идея, которую ты выдвинул пару месяцев назад, об этой детской программе…
— Которую ты и остальные начальники зарезали на корню, если мне не изменяет память, — вставил Линк. — И были правы. Не стоит давать волю своей фантазии и начинать проекты, которые не принесут компании прибыли.
На мгновение он подумал: «Возможно, мне удастся вернуть что‑то, утерянное давным‑давно…»
— Послушай, возможно, когда‑нибудь мы выпустим эту детскую программу. Но, честно говоря, не представляю, как ты выкроишь для нее время сейчас. Не согласен? — Коннер похлопал друга по плечу. — Ты и так работаешь по двадцать четыре часа в сутки. Не говоря уже о…
— О чем?
— Было бы неплохо для разнообразия выбраться из мира совещаний и регламентов. Но я не уверен, что дети и игры — твой конек.
— Потому что я не умею веселиться? — закончил Линк, прекрасно понимая, каких слов избегает Коннер.
— Скажем так. Если я буду искать человека, способного устроить разнузданную вечеринку, твое имя в списке будет далеко не на первом месте, — усмехнулся тот. — Но приглашение я бы тебе отправил.
Линк рассмеялся. Если бы Коннер только знал, с каким успехом его друг недавно забыл о привычном «мире совещаний и регламентов»!
Образ Молли стоял у него перед глазами до сих пор. Линк помнил, как ласково она улыбалась, лежа с ним на бледно‑бежевых простынях роскошной постели в люксе «Белладжио»… Ее темные волосы рассыпались по плечам, зеленые глаза расширились и заблестели, гибкое тело притягивало взор…
На одну ночь он стал другим человеком.
— Что вообще заставило тебя выдвинуть ту идею? — спросил Коннер. — Откуда ни возьмись…
Они оказались в стеклянном коридоре, соединявшем две одинаковые башни «Кертис системс». Отсюда открывался прекрасный вид на центр Лас‑Вегаса. По обе стороны — бесконечная радуга движения.
— Честно говоря, я обдумывал этот проект уже несколько лет.
Ложь. Но сказать правду — значит разодрать раны, которые едва успели затянуться.
…Два месяца назад, взглянув на календарь, Линк осознал, что это день рождения его брата. Маркусу исполнилось бы тридцать…
А Линк за все эти годы ни на йоту не приблизился к тому, чтобы закончить программу, давшую начало «Кертис системс». Воплотить их общую с Маркусом мечту.
Линк несколько часов просидел в пустой квартире, вспоминая свои ошибки. И наконец, измученный чувством вины, решил немного расслабиться в одном из многочисленных баров Лас‑Вегаса.
А в итоге переспал с женщиной, которую практически не знал…
— Есть еще кое‑что, — произнес Коннер. — И ты об этом умалчиваешь.
Линк выдержал вопросительный взгляд друга и признался:
— Я встретил кое‑кого.
На лице Коннера отразилось мимолетное удивление.
— Вот и замечательно! Ты слишком долго был один. Кто она? И почему ты не привел эту девушку с собой на благотворительный ужин на прошлой неделе? Ты что, прячешь ее в своей квартире?
— Я не знаю, где она. Не знаю даже ее фамилии. И больше ничего рассказывать не намерен.
Одной ночи с Молли было вполне достаточно. Последнее, что сейчас нужно Линку, — это серьезные отношения. Во‑первых, они отвлекут его от работы, а во‑вторых, появятся ожидания, которые неизменно зарождают роман с женщиной. На все уйдут силы и время, которые сейчас нужно уделить компании.
Коннер замер на полушаге и схватил друга за руку:
— У тебя была интрижка на одну ночь? У тебя?!
— Это была не просто интрижка. Это… — Линкольн пытался подобрать слова, чтобы описать то, что произошло два месяца назад.
Опьяняющее обаяние таинственной незнакомки. Как она сумела заставить его забыть о том, кто он такой. Обо всех поставленных границах и о взваленной на плечи ноше. О чувстве вины, о сожалениях, об империи «Кертис».
На протяжении одной ночи Линкольн мог просто быть самим собой.
— Это гораздо больше, — закончил он. — Но я уже вернулся в реальность.
