— Садись, поговорим.
Демид стоял около обеденного стола. Комната была просторной, светлой. Массивный буфет у одной стены, большая кровать тщательно застлана светлым одеялом, на стене — вышитый ковер: белоснежный лебедь плывет по синей воде к зеленому берегу. Платяной шкаф притулился в углу. С потолка над столом свисала лампа под ярким абажуром.
«Почему все абажуры оранжевые?» — неожиданно спросил себя Демид, но ответить не успел, потому что Колобок сказал:
— Садись.
Демид послушно сел на стул у окна и почему-то подумал, как может вдруг измениться, стать чужой комната, где каждая вещь, каждая малейшая трещинка на паркете, по которому он учился ходить, была знакома до боли.
— Давай-ка мы с тобой поговорим раз и навсегда, — веско сказал Трофим Иванович. — Ты еще несовершеннолетний, неопытный, в одиннадцать лет решить свою судьбу не можешь. Но я человек порядочный, честный и в память своей жены, а твоей матери, сделаю то, чего мне, возможно, не следовало бы делать. В интернат тебя не отдам, сам воспитаю честным и порядочным, похожим на меня человеком.
Демид молчал. Вот как оно получается: думал, что Трофим Иванович грубый, равнодушный человек, а на поверку вышло иное — великодушный и благородный. Как же ты, Демид, не заметил этого раньше?
— Да, я человек надежный и порядочный, — продолжал Колобок, — и все, что обещаю, выполню. Но ты мне чужой, не мой сын, и мне нужно знать, что деньги, которые я истрачу на твое содержание и воспитание, на пропитание и учебу, ко мне когда-то вернутся.
— Я согласен, — сказал Демид.
— Подожди, — остановил его Колобок. — Выслушай сначала. Ты вырастешь, пойдешь работать на завод или в учреждение, станешь зарабатывать и вот тогда отдашь долг, вернешь все, что я на тебя затрачу. Таков уговор. Пойми: свою старость мне тоже нужно обеспечить. Кто обо мне подумает, если не я сам?
— Я вас никогда не брошу, Трофим Иванович, — твердо сказал Демид.
— Этого от тебя никто не требует, — сказал Трофим Иванович Колобок, — станешь взрослым, женишься, я тоже еще не очень-то старый, все может случиться, но в одном я должен быть уверен: деньги ты мне вернешь.
— Конечно, верну, — с готовностью согласился Демид.
— Сколько же ты мне отдашь? — неожиданно улыбнулся Колобок, и короткие пшеничные усы его насмешливо шевельнулись.
— Сколько буду должен, столько и отдам.
— Правильно, я человек щепетильный, точнее сказать, болезненно честный. Смотри, вот книжечка, — Колобок достал из кармана красный ледериновый блокнот. — Сюда я буду заносить все расходы, связанные с тобой. Первого числа каждого месяца буду сообщать тебе, сколько ты мне задолжал. Ты, если захочешь, сможешь проверить каждую мою запись.
— Я вам все, все отдам, — горячо воскликнул Демид. — Трофим Иванович, я вас очень, очень люблю!
Выкрикнул эти слова и сам испугался своего неожиданного проявления чувств.
— А вот эти вещи ни к чему, — нахмурился Трофим Колобок, — любовь, всякие там сентиментальности — это не для меня. Мне нужно только одно — честность и порядочность. Значит, договорились?
— Договорились, Трофим Иванович! — Лицо Демида сияло от счастья; интернат, которого он неизвестно почему так боялся, отодвинулся, стал как бы тенью минувшей угрозы, отдаленным отзвуком грозы.
— Вот и прекрасно, — серьезно, не улыбнувшись, одобрил Колобок. — А теперь возьми деньги, беги в гастроном, купи хлеба, колбасы, сахару, а то эти чертовы вчерашние гости все подмели. Завтра сдашь бутылки, что от поминок остались. А сейчас — беги. — Вдруг, будто испугавшись своего решения и желая подстраховать себя, он добавил: — И имей в виду, дисциплина в нашей жизни должна быть железной. За малейший проступок я буду наказывать нещадно. Ясно тебе?
— Ясно! — радостно отозвался Демид.
В душе его жила острая потребность кого-то любить, В все лучшие чувства свои, которые, конечно, предназначались маме, паренек перенес на Трофима Колобка. Он не будет на свете одиноким, будет учиться, будет работать, а деньги он вернет до копеечки, за ним дело не станет! Главное — он не будет одиноким!
— Ну что ж, начинаем новую жизнь, — сказал Трофим Иванович, — запомни, я ко всему отношусь строго, но справедливо. Что самое важное в жизни человека? Чистота! Моральная и физическая. А в отношении физической чистоты мы с тобой, брат, существенно отстали. Простыни на твоей кровати когда менялись в последний раз?
