И только тут увидела, что дочь ее все еще переминается на ступеньках. — Оля, в чем дело? Я же сказала: вызывай лифт. Девочка оглянулась на них и нехотя взялась за ручку.
— Не бойся, мы следом за тобой, — громко сказал Сажин.
Евгения Игоревна искоса глянула на него.
— С ума сойти, — произнесла она. — Ну, просто ни в какие ворота. Вы понимаете, о чем я?
Сажин вежливо пропустил ее вперед, нагнулся и подсунул под дверь кирпич, чтобы грузчики беспрепятственно вносили мебель.
— Убийство прямо в доме, — Евгения Игоревна нервно хмыкнула. — Неудивительно, что… Оля, Олечка, я иду, иду, не волнуйся. Неудивительно, что дети так напуганы. Я и сама уже вторую ночь не сплю. Кстати, к вам милиция тогда приходила?
— В квартиру нет, но нас всех на лестнице опрашивали — меня, Надежду Иосифовну и…
— А к нам заявились прямо в квартиру. Слава богу, мой муж был дома, — Евгения Игоревна говорила быстро. — Ну он, короче, их всех вежливо послал. А что в самом деле? Мы знать ничего не знаем. Я ему прямо так и сказала: Стаc, мы с тобой знать ничего не знаем. И все. Но так все это неприятно, так дико неприятно! Хоть прямо уезжай, бросай все. А сколько денег вбито в этот дом, и вот нате вам, пожалуйста!
— Лифт, — сказал Сажин. — Вы поезжайте, я все равно c грузчиками, — он вежливо пропустил соседку к лифту. — Всего доброго.
— У вас, повторяю, отличный вкус. А мы пока со старой мебелью еще, — Евгения Игоревна была в настроении поболтать еще. — Но думаю, вскоре тоже начнем ездить по салонам, смотреть. Точнее, все это, как всегда, ляжет на мои плечи. У мужа предстоит длительная загранкомандировка… А вы ведь, кажется, тоже перепланировку в квартире делали? А можно как-нибудь к вам зайти, взглянуть?
— В любое время заходите, буду рад, — Сажин был само гостеприимство. — Лучше вечером, я поздно с работы приезжаю.
— Ловлю вас на слове, Женя. — Евгения Игоревна наконец вошла вслед за дочерью в лифт, и двери закрылись. Сажин подумал: надо же, она помнит, как его зовут. А говорят, у женщин, тем более у замужних, — короткая память.
Он дождался, пока лифт доедет до четвертого этажа, еще немного помедлил, а затем вместе с грузчиками начал подниматься по лестнице. Открыл дверь своей квартиры, давая указания вносить диван и кресла и куда ставить. Грузчики шумели, переговаривались.
Тут открылась дверь двенадцатой квартиры. Сажин увидел еще одну свою соседку. Это была молодая светловолосая женщина в старых джинсах и домашнем свитере. Густые волосы ее были собраны в пучок и подколоты заколкой. Лицо бледное, встревоженное.
— Добрый день, — поздоровался с ней Сажин. — Простите за шум. Это я.., мы мебель вот грузим.
— Это вы, а я думала…
— Нет, это я. — Сажин задержался в дверном проеме. Ему приходилось сильно сгибаться — соседка была маленького роста, худенькой. — Вы не волнуйтесь и ничего не бойтесь. Вы сегодня не работаете?
— Я приболела. — Голос соседки был действительно болезненным, тихим. — Грипп, наверное, подхватила.
— Надо поберечься, — сказал Сажин. — Сейчас февраль, самая гриппозная зараза. Осторожнее! — крикнул он грузчикам — те как раз пропихивали через дверь одну из секций дивана. — Видите же, что так не проходит, повернуть надо! Боком!
Соседка закрыла дверь. Щелкнул замок, звякнула цепочка. Сажин вытер со лба испарину. Кто сказал, что у грузчиков легкий хлеб?
