За окном лестничной клетки тоже было еще темно. Что ж, февраль все-таки — длинные ночи, короткие дни. Надежда Иосифовна начала подниматься по лестнице. И вдруг обо что-то споткнулась. Что-то зашуршало, потом звякнуло. Надежда Иосифовна нагнулась — что там еще? На ступеньках белел пластиковый пакет. В нем были какие-то осколки разбитых бутылок. Надежда Иосифовна перешагнула через этот мусор. Господи, ну что за люди? Прямо на лестницу кидают, лень крышку мусоропровода открыть, что ли? Она поднялась еще на несколько ступенек и… Внезапно ощутила, что наступила в какую-то лужу.
Шлепанцы сразу намокли. А на площадке стоял какой-то странный запах. Тяжелый…
Надежда Иосифовна оперлась на перила и… Отдернула руку, поднесла к глазам — рука оказалась чем-то испачкана. Чем-то липким, темно-бурым. А ноги… Ноги тонули в какой-то луже и… И тут тишину нарушил грохот и стук. Оглушительный, как показалось Надежде Иосифовне, грохот. А это всего-навсего поехал лифт. Кто-то вызвал его снизу, кто-то вошедший в подъезд в этот ранний утренний час.
Надежда Иосифовна уронила свое ведро с мусором и так быстро, как могла, начала спускаться вниз по лестнице. Кинулась к двери — не к своей, а к ближайшей. Нажала кнопку звонка, забарабанила в дверь. А лифт снизу приближался…
— Помогите! Откройте, пожалуйста, откройте! — Надежда Иосифовна колотила в дверь чужой квартиры, совершенно позабыв, что дверь ее собственной квартиры рядом, в нескольких шагах, и открыта.
Щелкнул замок.
— Кто там? В чем дело? Пожар, что ли? Надежда Иосифовна услышала голос соседа — того самого Евгения, который был неженатым, молодым, имел машину и сразу поставил себе железную дверь.
— Надежда Иосифовна, вы? Что стряслось?
Он явно только что встал с постели — был в одних спортивных брюках и голый по пояс. В глубине квартиры шумела в ванной вода.
— Женечка… Там на площадке наверху… Женечка, пойдите посмотрите.., там кровь! Целая лужа… И на перилах тоже… — Надежда Иосифовна почувствовала, что у нее вот-вот начнется сердечный приступ.
Лифт проехал выше. И остановился на шестом этаже.
— Какая лужа, где? — Евгений вышел на площадку, но явно ничего не понимал, не верил ей.
— Там, пойдите посмотрите сами. Надо в милицию звонить…
Сосед подошел к лестнице, быстро поднялся.
— Тут темно, Надежда Иосифовна. Черт, лампочку, что ли, разбили?
— Мама, что ты кричишь? Что случилось? — Из двери высунулась Алла в ночной рубашке, испуганная, сонная, недоумевающая. — Мама, тебе плохо, да? Врача?!
Ее голос гулко отозвался в лестничных пролетах. Откуда-то сверху послышались шаги: кто-то быстро, дробно спускался по лестнице.
— Надежда Иосифовна, да что вы, тут кто-то бутылки с вином уронил, — послышался от мусоропровода голос Евгения. — Черт, стекол понабили… Лужа целая натекла. Это вино, Надежда Иосифовна!
Евгений чиркнул спичкой. Робкий огонек осветил темноту. Надежда Иосифовна оттолкнула дочь, пытавшуюся увести ее в квартиру, и, забыв о своем сердце и ревматизме, быстро вскарабкалась по лестнице.
— Это, кажется, вино, — Сосед Евгений наклонился и дотронулся до лужи, темной кляксой растекшейся по плитке пола. Но голос его теперь уже звучал не так уверенно. Спичка в его руке погасла. Надежда Иосифовна нащупала перила. Дотронулась в том самом месте.
— Какое вино, это кровь, вот смотрите… Сгустки, у меня рука испачкана, — она протянула руку соседу.
Евгений чиркнул новой спичкой.
— И вон еще след на трубе, — произнесла Надежда Иосифовна упавшим голосом. — Вон там, смотрите!
При слабом свете им удалось разглядеть темные пятна на свежепобеленной трубе мусоропровода.
— Мама, что это такое? — спросила Алла. Она поднялась следом.
— Что случилось? Что за крики с утра пораньше?
Они вздрогнули, обернулись. На лестнице стоял молодой мужчина в джинсах и расстегнутой черной пуховой куртке. Крепкий симпатичный блондин. Надежда Иосифовна встречала его в лифте. Это был жилец с шестого этажа.
— У тебя дома фонарь найдется? — спросил его Евгений.
— Фонарь? — Блондин пристально смотрел на Аллу. — Да что случилось-то?
— Молодой человек, пожалуйста, принесите фонарь, — попросила Надежда Иосифовна. — А нам надо позвонить в милицию. — Она понизила голос:
