— Интересно, как?
— Очень просто. У Пен начались схватки на целый месяц раньше. Моя мать приняла все меры…
Вот! Какие это были меры? Чтобы вызвать преждевременные роды? Или речь идет просто о помощи роженице — приглашение повивальных бабок и все такое?..
С тем же отсутствием внешнего интереса Оуэн лениво спросил:
— И ребенок, конечно, умер?
Внезапно в Майлзе произошла видимая перемена: он выпрямился на кушетке, в упор взглянул на Оуэна протрезвевшим взором.
— Что?.. Да, умер. А почему нет? Разве так не бывает?
В голосе была агрессивность.
Оуэн пожал плечами, пригубил из кружки.
— Конечно, — сказал он. — Я так и подумал. Обычная история.
— Да. Обычная, — повторил Майлз уже не так враждебно. — Родился мертвым. Такое случается. Все знают… — Прищуренными глазами он уставился на Оуэна. — Она вам что‑нибудь говорила про это?
Собеседник покачал головой:
— Отнюдь. Да и зачем? С чужим человеком…
Майлз лукаво погрозил пальцем. Винные пары опять начали брать свое.
— Если говорила, не верьте ни одному слову. У нее ум за разум зашел. Даже ее родные не поддерживают с ней разговоров на эту тему. Говорю вам, она сбрендила…
— Да, жалко таких матерей, — сказал Оуэн. — Еще раз благодарю вас, лорд Брайанстон, за ваше предупреждение. Я чуть было не попал в переплет.
— Очень просто могли, сэр. Уж она бы вам задурила голову! Так что не подходите к ней близко. Помните мой совет… Но я чертовски устал. Отдохну перед дорогой.
Он откинулся к стене, закрыл глаза и почти сразу захрапел; Оуэну пришлось вынуть бокал из его ослабевших пальцев, пока тот не упал на пол.
Некоторое время он без всякого удовольствия рассматривал уснувшего пьянчугу, потом разгладил складки на своих чулках, слегка подтянул их и поднялся.
Плотно завернувшись в плащ, он быстро шагал к Вестминстерскому дворцу, где в конюшнях оставил своего коня. Сегодня вечером он увидится с Пен на торжествах по случаю праздника Крещения Господня и надеется: за две с лишним недели, что они не встречались, у нее найдется что сообщить ему.
Хотя, возможно, не это было главной причиной, по которой он пришпоривал сейчас коня.
В одной из спален дворца в Гринвиче принцесса Мария внимательно изучала свое отражение в большом зеркале.
— Как думаешь, Пен, — спросила она, — какой кулон лучше повесить на грудь: из рубинов или изумрудов?
— Рубиновый, мадам, — решительно ответила та.
Принцесса приложила подвеску к атласному платью, напоминающему по цвету лед с голубыми прожилками.
— Ты права, — сказала она. — У тебя превосходный вкус. Почти как у твоей матери.
Пен улыбнулась и помогла принцессе закрепить украшение.
— Вот ты улыбаешься, — продолжала та, — а я заметила, что все последние дни настроение у тебя отнюдь не праздничное. Ты не любишь эти шумные торжества в Гринвиче?
Принцесса не случайно спросила об этом: сама она с большой неохотой оставила Бейнардз‑Касл и приехала сюда — только лишь потому, что так захотел ее брат король.
Что же касается Пен, то для подавленного настроения причины у нее были иные: тягостное соглашение, заключенное с окаянным французским агентом, которое понуждало ее все время быть начеку, стараться уловить чуть не в любой фразе принцессы нечто такое, что свидетельствовало бы о ее ближайших планах, об отношении к тем или иным политическим фигурам, о взглядах на те или другие события, — все это тяготило, вызывало неприязнь, если не презрение, к самой себе.
В ответе на вопрос принцессы Пен избрала форму частичного прямодушия.
— Мне хочется быть как можно ближе к моей семье, мадам, — сказала она. — И в эти дни особенно. Хочется покоя.
— Ну а мой братец король, — проговорила принцесса, — такие вещи не берет во внимание. Вернее, я убеждена, таково решение Нортумберленда. И потому я здесь, хотя ума не приложу, какая ему в этом корысть?
— Думаю, вы недалеки от истины, мадам. Все дело в герцоге. Он хочет, чтобы вы были менее самостоятельны. И смирились с этим.
Принцесса резко отвернулась от зеркала, словно испугалась своего отражения.
— По правде говоря, Пен, пока мы здесь, в Гринвиче, я все время чего‑то страшусь. Уже около двух недель не могу увидеться с братом. Мне никто не сообщает о состоянии его здоровья. Быть может, оно стало еще хуже и в связи с этим плетутся какие‑то замыслы, о которых я ничего не знаю.
