И этим было все сказано: Робин встал, слегка поклонился и молча покинул комнату.
Некоторое время Нортумберленд, не произнося ни слова, смотрел на закрывшуюся дверь. Потом покачал головой, как бы не веря, что его угроза не возымела ожидаемого действия.
После чего как ни в чем не бывало обратился к соратникам:
— Король сейчас, как мы хорошо знаем, работает, не без нашего участия, над тем, что будет называться «План наследования». Он выразил намерение оставить престол дочери герцога Суффолка. И этот документ должен быть одобрен и подписан всеми членами совета. Разумеется, еще до кончины короля.
Граф Пемброк громко вздохнул.
— Сомневаюсь, — сказал он, — что будет легко получить всеобщее одобрение.
— О, не сомневайтесь, милорд, — желчно парировал Нортумберленд. — У них перед глазами будет наглядный пример его светлости графа Пемброка, одного из авторов нашего проекта.
Тот покраснел, однако ничего не ответил и через какое‑то время поднялся с кресла, буркнул: «Доброй ночи, милорды» — и вышел из комнаты.
После еще одной недолгой паузы заговорил Суффолк:
— Как вы полагаете, эта целительница… как ее?.. Гудлоу… она поможет королю?
Нортумберленд скривился, подчеркивая этим всю нелепость вопроса.
— Ему делается только хуже, вы же сами знаете. Благодарение Богу, он пока еще в состоянии придерживаться мысли о том, что нельзя вновь ввергать страну в пучину католицизма. А потому вопрос о Марии отпадает. Она не должна находиться даже близко от трона.
Суффолк наклонил голову.
— Об этом не может быть речи. Но как он страдает, бедный юноша!
— Зато когда отойдет в иной мир и обретет заслуженный покой, — сказал его собеседник, не утруждаясь тем, чтобы казаться огорченным, — тогда я наконец избавлюсь от этого болвана Брайанстона, который ходит за мной по пятам и нашептывает всяческие глупости и просьбы мне на ухо. Воображает, что чуть ли не излечил короля и уж по крайней мере стал моим ближайшим другом, приведя во дворец эту глупую старуху.
Суффолк ухмыльнулся:
— Не удивлюсь, если вы найдете повод перевести его на временное жительство в Тауэр.
— О, за этим дело не станет, — в тон ему ответил Нортумберленд. — Но сначала я поместил бы туда наглеца Робина де Бокера и его сестрицу. — И, перейдя на более серьезный тон, спросил:
— Надеюсь, по поводу замужества вашей дочери у вас не будет особых затруднений?
— Вы же знаете Джейн. Она немного сопротивляется, но мы с леди Суффолк успешно преодолеваем ее противодействие…
Выйдя от Нортумберленда, Робин сразу отправился к Пен и постучал в дверь. Никто не ответил. Он приоткрыл дверь, вошел в затемненную комнату, где не обнаружил никого, кроме кота.
Где же Пен? Снова у принцессы? Он должен как можно скорее увидеть сестру.
Оглядываясь вокруг, он заметил, что на крюке возле двери нет ее верхней одежды.
Сейчас им владела одна мысль: необходимо еще до утра увезти Пен из дворца и поместить под более или менее надежную крышу. Таковой в настоящее время могла быть лишь крыша дома его отца, лорда Хью, графа Кендала, который сумеет защитить приемную дочь даже от Нортумберленда. Потом, конечно, нужно отправить ее подальше от Лондона, но сначала хотя бы под защиту родителей.
«Где же она, черт побери?» — в отчаянии вопрошал он пустую комнату и безразличного сонного кота.
Впрочем, он тут же сам нашел ответ на свой вопрос: разумеется, с этим треклятым шпионом д'Арси! Неужели дело зашло так далеко, что она не может обойтись без него ни одной ночи?
Как бы то ни было, ее нет и скорее всего не будет до утра. Но он непременно дождется ее, будь он неладен!
Робин уселся возле угасающего огня камина и приготовился к долгому ожиданию.
…Так что там говорилось у Нортумберленда насчет предполагаемого брака дочери Суффолка и сынка Нортумберленда?
Весьма интересная коллизия, есть о чем поразмышлять в ожидании Пен.
— По какому же из них пойдем?
Пен со страхом и недоверием смотрела на несколько узких грязных проулков, начинающихся от южного берега Темзы, к которому они пристали. Дома здесь были низкими, крыши почти соприкасались друг с другом, мерзкая жижа хлюпала под ногами, в лицо бил мокрый снег.
